И слух ласкает сабель звон

У поручика Голицына, однако, не было времени ознакомиться со всеми достопримечательностями церкви. Уже хотя бы потому, что двери, в которые, несмотря на запертый замок, усердно старались проникнуть немецкие офицеры, обещали долго не выдержать. Под ударами банкетного стола они тряслись, ясно показывая, что их возможности на пределе.

Проблема, естественно, заключалась в том, что деться из храма было некуда. Голицын, прекрасно видя это, был готов дать последний бой в своей жизни, мысленно прощаясь с друзьями и прося прощения у соблазненных и брошенных им женщин.

По поводу друзей — дело ясное, а вот представительницы прекрасного пола — статья особая. Такой ловелас, как поручик, в этом смысле выделялся даже среди гусар своего полка, о которых по части любовных побед вообще ходили легенды. Его романы с красивейшими женщинами Петербурга и Москвы вызывали слухи, сплетни и зависть.

Он спустился вниз по узкой винтовой лестнице, которой обычно пользуются органисты и те, кто поет в церковном хоре. Несмотря на то, что время было дорого, поручик подошел к двери, оценив ситуацию. Тевтоны старались изо всех сил, крича пьяными голосами о том, что «этой свинье недолго осталось прятаться» и что «с ним будет так же, как и со всеми врагами Германии», а затем, быстро пройдя в противоположную от главного входа часть храма — апсиду, он занял позицию за алтарем.

Все происходящее и то, что должно было вскоре случиться, напоминало, мягко говоря, богохульство — офицер, разбивая окно, проникает в храм, готовится с оружием в руках встретить противника, который выламывает двери… Да, видимо, действительно настали тяжелые времена.

Поручик, оказавшись в алтаре, перекрестился, мысленно попросив прощения у Бога за то, что вынужден нарушать покой храма. Приведя в порядок форму, отряхнувшись от пыли, он проверил пистолет и приготовился ждать, тем более что все должно было решиться в течение буквально нескольких минут. Прозвучал еще один удар в дверь. Двери треснули, и в образовавшейся щели показался свет фонарей. Лучи прорезали темноту.

— Приказываю: брать его живьем!

— Ну, теперь он от нас не уйдет!

— Еще бы — куда ему деться! — слышались крики на разные голоса.

Живьем сдаваться Голицын не собирался. В памяти всплыла фраза из какого-то романса: «…последние мгновения как листья в октябре». Да, как ни крути, деваться было некуда. Но пистолет был в руке, враг понятен, а уже это придавало поручику какой-то необъяснимый азарт готового к гибели человека.

Вдруг у него за спиной глухо раздались подряд несколько выстрелов. Голицын обернулся: что за черт? Рядом распахнулась невысокая, окованная железом дверца в апсиде, которую поручик, как ни странно, не заметил.

Час от часу не легче! Теперь, похоже, придется встречать врага с двух сторон. Плевать! Голицын рывком поднял пистолет, готовясь приветствовать нового гостя пулей, как вдруг раздался знакомый голос, произносивший по-русски:

— Поручик, думаю, вам стоит поспешить!

— Ротмистр! — обрадованно воскликнул офицер.

Да, это был Кураев, выстрелами выбивший замок на двери. Ротмистр выглядел бодро.

— Уходим, пока есть возможность!

В этот момент главная дверь церкви капитулировала под натиском героических офицеров германской армии. Толпа тевтонов с шумом и грохотом ворвалась внутрь и остановилась, шаря лучами фонарей направо и налево. Со стороны алтаря раздались несколько выстрелов. Три германца рухнули на пол. Ответная стрельба началась и с их стороны. Пуля выщербила кусок кирпича над головой Голицына. Выстрелив еще раз, он покинул храм вслед за ротмистром, который уже был на улице. Пробежав несколько шагов, беглецы оказались среди могил и крестов священников, служивших в церкви на протяжении нескольких веков. Голицын перемахнул через ограду. Сзади слышался топот, шум, крики, мелькнули лучи света. Офицеры выбежали на площадь. За спинами беглецов гремели выстрелы, а в домах городка уже зажигались огни.

— Видите, ротмистр? — заметил на бегу Голицын. — Добропорядочные горожане пробудились ото сна.

— Да, не каждую ночь представляется такая возможность! Еще бы — по центру города бегут русские разведчики!

Прерванный сон жителей Граунау вышел боком русским офицерам: пробудившиеся ото сна бюргеры, выглядывающие из окон, подсказывали преследователям, куда направлялись беглецы. Оторваться не получалось — русские были как на ладони и вновь шансы на спасение становились минимальны. Следующий поворот привел их в безлюдный переулок — по чистому совпадению Голицын и Кураев оказались на задворках того самого ресторана, где перед этим праздновался день рождения тевтона.

— Так, приехали, — задыхаясь, заключил Кураев. — И куда же нам дальше податься?!

— Сейчас решим, — осматриваясь, сказал Голицын. — Может быть, удастся здесь отсидеться?

Вдруг в каменной ограде открылась дверь.

— Господа, быстрее сюда, — послышался оттуда призыв на русском, но с небольшим акцентом.

Офицеры переглянулись. Предложение вполне могло оказаться ловушкой. Но времени раздумывать не было — крики преследователей слышались уже совсем близко.

— Не медлите, господа офицеры…