…И смерть, и слезы, и любовь

Но молодую преподавательницу уже и тогда все знали как автора нашумевших романов-«Жажды», «Нетерпеливых» (1958) и «Детей нового мира» (опубликован в год переезда Джебар в Алжир в 1962 г.).

С тех пор литературная работа не прерывалась, но даже и тогда, когда читатели уже привыкли к имени Ассии Джебар и когда разных имен в алжирской литературе стало множество (и тех, кто писал и по-французски, и по-арабски), писательница не могла не привлекать к себе внимания, всякий раз поражая читателей абсолютной своей непохожестью на других, своей особой манерой, вобравшей в себя и лирическую камерность, и эпическую полноту одновременно.

Могут заметить, что для этого у Ассии Джебар были прекрасные «ориентиры» и во французской литературе-от знаменитых предшественниц до знаменитых современниц (к примеру, от Колетт до Саган) — и что осваивать алжирскую действительность ей помогли ее не менее знаменитые соотечественники — и Диб, и Катеб, и Хаддад. В таком случае Ассия Джебар — талантливая наследница и ученица, вобравшая в себя все лучшее, что могла дать прекрасная «школа».

Но, видимо, нельзя отказать ей и в самобытности ее таланта, в смелости выбора основных тем, в свободе владения палитрой психологических красок, в глубине и ясности понимания своей эпохи, в оригинальном умении написать и дать читателю «услышать» текст как музыкальную партитуру, где каждая часть развертывается в своем «темпо» и где каждый «голос», каждая мелодия человеческой души, не теряя своей самостоятельности, вместе звучат как единое целое. Ну, и главное: мир, который рисует нам Ассия Джебар, не описал никто.

Я не случайно обмолвилась об «эпической полноте» ее книг. Казалось бы, что может в неприхотливой, почти дневниковой прозе первого, маленького романа навести на такие выводы? Ведь и место действия (курортный пригород, морское побережье, комфортабельные виллы), и характер его (любовные коллизии четырех персонажей), и преднамеренность авторской «установки» на модные в то время экзистенциальные мотивы «разочарования», «скуки», «тоски», «усталости» — все будто бы скомпоновано в «Жажде» так, что внешнего, уже воюющего Алжира как бы и нет так, какие-то отдельные намеки, случайно брошенные фразы о необходимости «острой национальной политической прессы»… Да и развязка романа такая на первый взгляд банальная: после всех терзаний и самоутверждений героиня предпочтет семейный очаг, надежную любовь сильного и уверенного в себе мужчины и останется в том извечном человеческом круге — родного Дома и нравственного Долга. — который был очерчен задолго до нее для всех ее «соплеменниц»…

Попутно надо сказать, что в творчестве Ассии Джебар эта проблема выбора женщиной своего пути, ее колебаний между «свободной дорогой», открытой «всем ветрам», и «узкой тропинкой» (эти символы очевидно присутствуют в романе), ведущей лишь к Дому, в тишину уединения, в «спасительную сень», под надежный кров устоявшихся традиций или привычных устоев женской жизни, никогда не представала как некая антагонистическая альтернатива. Все героини Джебар так или иначе знали и сладость «вольного полета», и опасность его, и томление, и даже смерть в теснине домашнего плена — «малой тюрьмы», но так или иначе испытывали не только подавляющую власть традиций, но и тягу к тому, что составляло в традиционности несомненную основу жизни, прочную ее опору, надежное убежище.

Однако уже сама возможность возникновения подобного рода проблематики, самого типа героини, сразу предпочтенной молодой писательницей, привнесла в литературу Алжира дыхание огромных перемен, происходящих в жизни всего общества. Пробуждение чувства собственного достоинства, жажда самоощущения, доказательства своей человеческой полноценности, осознание в себе человека, способного самостоятельно сделать свой выбор, личностное воскресение как освобождение от «векового сна», от послушной обреченности чьей-то воле, вызов всякому угнетению — и сковывающим «дыхание» человека обычаям и предрассудкам, и вовсе расковывающему его анархическому неподвластию всему и вся, стремление преодолеть не только физический, но и духовный плен (символика постоянно ощущаемой героиней «духоты»), открыться — в общении, в диалоге с людьми, быть понятой и понять самой-словом, все то, что буквальным образом хлынуло со страниц уже первых книг Ассии Джебар, что прорывалось сквозь доверительные интонации камерной прозы, свидетельствовало о наступлении конца одной Жизни и начала другой.

Вот почему, как и «Нетерпеливые», «Жажда» стала емкой метафорой уже свершающегося в Алжире обновления поколений, неизбежности утверждения здесь нового человека, самоценности его права на сомнение, права на бунт, несмирение, права на личный выбор.