И снилось ворону, что был он лисом

— А без этого нельзя? — уточнил я, строя жалобную рожицу; в своём настоящем детстве я был в подобных хитростях мастером, но эти голубые глаза вызывали почему-то в людях куда меньше сочувствия и умиления, чем мои родные чёрные.

— Ты же знаешь, что нельзя, — покачал головой Шисуи. — Пойдём.

Так как пытаться убежать от него было совершенно бесполезной и глупой тратой времени и сил, я покорно последовал за Шисуи в сторону квартала Учих. Уж не знаю почему — то ли они всё-таки чувствовали во мне родной дух, то ли ещё по каким причинам, — старый клан и ко мне новому проявлял определённую заботу. С тех пор, как Саске в первый раз с гордым и демонстративно безразличным видом пригласил меня в гости, я стал завсегдатаем в доме его семьи. Фугаку-сан, отец Саске и Итачи, принял меня вполне благосклонно, а Микото-сан каждый раз при встрече лучилась такой искренней улыбкой, что я невольно чувствовал себя частью их мира, отгороженного от деревни высоким забором. Родители друга заботились обо мне, помогали советом, когда я нуждался, хвалили за успехи, ругали за издевательство над лицом Тобирамы — стали мне по-настоящему близки; поэтому такое неподдельное горе вызвала во мне их гибель. Впрочем, я и по сей день остаюсь желанным гостем в поместье Учих; Итачи, конечно, стал слишком занят и почти не имел свободного времени, чтобы потренироваться с нами, но зато Шисуи уделял нам с Саске много внимания.

Когда в виду показался дом главы клана, я негромко спросил:

— Он злится?

— Он устал, — Шисуи тяжело вздохнул. — Прошу, Изуна-кун, постарайся хотя бы до выпуска ничего больше не учудить.

— Хорошо, Шисуи-сан, я обещаю, — этот джонин великолепно умел давить на совесть. Я знаю, как он беспокоится за друга, да и сам ведь вовсе не хотел создавать дополнительные проблемы Итачи. Так что ладно, Сенджу, по крайней мере ближайший месяц быть тебе незапятнанным.

Войдя в дом и разувшись, мы с Шисуи направились вглубь поместья. Глава клана обнаружился в комнате, выделенной под рабочий кабинет; как всегда обложившись свитками и бумагами, он что-то писал, не замечая нас.

— Итачи, — позвал Шисуи, остановившись на пороге. — Я привёл его.

Итачи поднял голову. На улице уже почти совсем стемнело, и та единственная свечка, что горела в комнате, очерчивала своим неровным светом контуры его бледного, осунувшегося лица.

— Спасибо, Шисуи, — ровно произнёс он и сделал мне знак приблизиться. — Ты задержишься у нас?

— Не просто задержусь, я ещё и на ужин останусь, — ухмыльнулся Шисуи. — У тебя же есть, чем накормить лучшего друга, правда?

— Если лучший друг сам приготовит, — отозвался Итачи с легчайшим намёком на улыбку на усталом лице.

Демонстративно закатив глаза, Шисуи ушёл, оставив меня с главой Учих наедине. Некоторое время мы просто молчали, пристально глядя друг другу в глаза, а затем он негромко сказал:

— Полагаю, если стану спрашивать: «Зачем?», ты мне как всегда не ответишь.

— И вы абсолютно правы, Итачи-сан.

— И почему именно Тобирама-сама, ты мне тоже не скажешь.

— Не скажу.

Вновь повисла пауза.

— Изуна-кун, ты ведь понимаешь, что это нездорово, правда? — так, вот и чего он улыбается?

— У каждого свои недостатки, — пожал я плечами, всё ещё пытаясь сохранять серьёзность.

— Но не могут ли твои перестать так провокационно заявлять о себе?

— Пока что нет, — я тоже улыбнулся, хищно, коварно, очень по-учиховски. — Однако со временем, обещаю вам, моя горячая любовь ко Второму будет выражена по-другому.

— И как же, если не секрет? — Итачи заинтересованно подался вперёд.

Я же сел ровно, гордо расправив плечи.

— Для вас — не секрет, Итачи-сан. Я намерен стать Хокаге и доказать, что Второй был не так-то и крут, как все о нём думают.

— Это достойная цель, — Итачи кивнул и, похоже, окончательно успокоился на мой счёт. — С твоей решительностью, уверен, ты сможешь добиться желаемого.

— Спасибо, — я вновь не сдержал улыбку. Он хороший парень, и я очень рад, что у меня такой прапра… фу ты, старший брат лучшего друга.

— И раз уж ты решил превзойти Тобираму-саму как шиноби, — добавил Итачи, — Изуна-кун, пожалуйста, оставь его лицо в покое.

— Я уже пообещал Шисуи-сану, — отозвался я, поднимаясь. — Я могу идти?

— Оставайся на ужин, — предложил Итачи, вновь берясь за кисть. — Раз готовит Шисуи, это будет неплохо.

— С удовольствием, раз вы приглашаете, — согласился я без долгих ломаний. Он кивнул, и я, покинув кабинет, отправился прямиком на кухню проверить, на какой стадии готовности еда. Ещё в коридоре стали слышны раздававшиеся внутри комнаты голоса.

— Я не понимаю, — громко говорил Шисуи, — пока я не приду, чем вы тут питаетесь?

— Тем, что долго не портится или быстро жарится, — протянул в ответ Саске, сидевший за столом, пока старший родственник крутился у плиты. — Итачи — так вообще большую часть времени морской капустой и воздухом.

— Прибью его! — клятвенно пообещал Шисуи, угрожающе потрясая шумовкой. — Ну как так можно, в самом деле, с его-то здоровьем!

— Как думаете, сколько раз я ему говорил это? — Саске очень выразительно закатил глаза. — А он всегда…