И снова девственница!

Признаться, она уже десять раз пожалела, что вообще пошла на этот треклятый бал. К чему эта страсть, если перспективы её развития как минимум печальны? Нет, ей проблемы не нужны! Пусть всё идёт своим чередом: свадьба-похороны-домой. «Надеюсь, Миральд встретит в новой, некоролевской жизни хорошую женщину и у него будет та самая дюжина детей. Крепких и здоровых!» — от души пожелала Люба.

— Кстати, о похоронах, — неожиданно повернула тему, — Что вы собираетесь класть в гроб?

— Муляж, — тот даже опешил от неожиданности, — тебе какая разница?

— Да так, любопытно просто, — пожала плечами, — можно идти? Скоро придёт модистка — будем согласовывать свадебное платье.

— Ладно, иди, — величественно махнул рукой, — но не забывай, о чём я тебе сказал!

Забудешь тут такое…

* * *

Принцу тоже пришлось выслушать много нелицеприятного в свой адрес, и от батюшки, и от главмага. Последний, правда, не особо свирепствовал, частенько пребывая в глубокой задумчивости. Как он сожалел, что помыл тогда руку со следами помады — была бы зацепка для магического поиска. Какая-то странная девица. По могуществу он второй после короля, любая особь женского пола была бы счастлива обрести его благосклонность. Испугалась? Удивительно, с учётом столь горячего темперамента.

— Сколько раз повторять: не лезь вперёд батьки в пекло! — горячился его величество, прекрасно понимая, что всё к тому и шло, просто не вовремя ускорилось. — Мне нужна была иллюзия твоей свободы для заключения договора о торговле вином с Жидарией.

— Ты думаешь, они согласились бы снизить цену без надёжных гарантий? — очнулся от размышлений Корд.

— Не факт, но шансов было бы больше, — слегка поостыл Базальд.

— Держи карман шире, а то ты жидарцев не знаешь! Да они умудряются снег зимой продавать, причём по завышенным ценам, дескать, он у них экологически чистый.

— И одну и ту же принцессу в третий раз замуж отдают, — вспомнил король, — есть такое. Вот бы наш министр финансов у них поучился!

— Тогда я первый уволюсь! — честно предупредил маг. — Ладно, отпускай уже мальчишку, у меня к тебе важное дело.

— Свободен, — снисходительно выдал монарх своему непутёвому дитяти и полностью переключился на ворона.

— Ты у нас опытный ловелас, всех девок в округе знаешь, — дверь тихо затворилась за принцем, — ты случайно не узнал, кто был под чёрной кружевной маской? Такая, с алыми губками.

— Ха! — вдохновенно потёр руки мужчина, — неужели эта птичка так тебя зацепила?! Танцевали вы, конечно…

— И на старуху бывает проруха, — развёл руками брюнет, — ну так что?

— Нет, хотя я практически всех опознал. Может, она раньше жила не в столице?

— Может, — он задумчиво потёр подбородок, — надо будет разузнать.

— Смотри у меня, — погрозил пальцем, — чтобы не в ущерб государственным делам.

— Я уж постараюсь, — скривил губы тот, кто не то, что отпуска, выходных толком не брал.

Служба давно стала для него единственным времяпрепровождением, не считая мимолётных свиданий с жрицам любви. Да если сложить вместе все неиспользованные выходные, наберётся около десятка лет. И это, не учитывая праздничных дней. Может, именно поэтому он так спешил найти ту единственную, что сумела пробудить забытые доселе чувства? А, может, охотничий азарт не давал покоя: как так, он — главмаг его величества и упустил какую-то девицу?! Кто его знает, всё смешалось в холодном, расчётливом разуме. Невозможно просто взять и отмахнуться от этого, когда тело напряжено, когда верный друг каждое утро, день и вечер недвусмысленно напоминает о своих естественных потребностях, но от мысли о привычном удовлетворении воротит, как от безвкусной баланды. А ночью, во сне приходит таинственная незнакомка, танцует, манит, прогибается в его объятьях и вновь растворяется туманной дымкой. Что тут сделаешь? Вот и ищет в поте лица своё наваждение, кое-как справляясь с плотью своими силами, закрыв глаза и вспоминая сладостную мягкость губ, проникновенный взгляд цвета гречишного мёда, податливость стройного, миниатюрного тела.

* * *

Свадьбу готовили долго и основательно. Начиная с костюмов жениха и невесты, заканчивая декорированием дворца и храма. На одни приглашения ушла уйма гербовой бумаги, литры чернил и морально покалеченный писец. Физически он тоже пострадал — рука отказывалась работать ещё столько же времени, сколько писала километры витиеватых строк.

Наряд невесты тянул стоимостью на годовой бюджет семьи среднего сословия, а весом на добрую половину Любы. Её злая половина не преминула возмутиться и заставила спороть половину драгоценных камней, оставив лишь по краю подола и на лифе. Из трёх нижних юбок согласовала лишь одну, парировав возмущение королевской модистки тем, что как честная жена намерена качественно исполнить свой супружеский долг в первую брачную ночь, засим силы надо экономить. Шутка ли — двенадцать наследников пообещали. И вообще, она принцесса, а не вьючное животное!