И снова любовь!

— Ты ведь никогда не будешь доверять мне, да? — с горечью воскликнул он. — Ничего не хочешь знать о любви, так? Будешь пестовать свои предрассудки и не доверять мне, пока я не сойду с ума! — кричал он, распаляясь еще больше из-за ее молчания. — Ты прятала свое желание до тех пор, пока я чуть силой не взял тебя, а теперь ненавидишь меня за то, что я заставил тебя почувствовать себя женщиной. Забралась в свой глухой кокон и проклинаешь меня за свои прежние неудачи. Так вот, делай то, что считаешь нужным, но держись подальше от меня!

Его пальцы с силой впились в ее нежную кожу, но эта боль не шла ни в какое сравнение с сердечной болью, которую испытывала Конни. Действия Адама противоречили его утверждениям о том, что он неравнодушен к ней. Мужчина едва не овладел ею, но его желание подпитывалось гневом и обидой, а не любовью. Адам ненавидел ее за трусость и хотел причинить боль. Это было невыносимо.

— Прекрати! — Кэйген с силой тряхнул девушку за плечи, отчего слезы градом покатились из ее глаз. — Не смей плакать! — И он выбежал из комнаты.

Услышав, как хлопнула дверь, Конни зажала рот руками и затряслась от сдавленных рыданий. Нет, надо сдержаться. Начав плакать, она уже не сможет остановиться. Надо как можно скорее вернуться домой.

Конни лихорадочно оделась и выбежала из квартиры босса… Ее тело механически повиновалось приказам мозга, и она без происшествий добралась до дома. Конни решила, что найдет в себе силы справиться с реакцией Адама, но только не сегодня. Не в этот момент, когда сердце разрывается от боли и когда ей так плохо.

Остаток уик-энда она то впадала в отчаяние, то кипела от гнева, вспоминая произошедшее. Она полюбила Адама Кэйгена, полюбила всем сердцем, и это страшно пугало ее.

Да, возможно, сейчас Кэйген хочет ее, но он не знает, что такое настоящая привязанность. Кажется, и ревнует ее к Бену, потому что оба оказались так похожи. Конни вспомнила слова Бена: «Я люблю женщин, но жить с одной никогда не смогу, и потому умру холостяком».

И Адам был таким же. Как только она наскучит ему, примется искать себе новую добычу. Констанс не считала его негодяем, просто он не способен на настоящую любовь и не умеет быть преданным.

Но Конни хотела его. Она, конечно, не собиралась замуж ни за него, ни за кого-то другого, но опасалась того, что ей не пережить истории с Адамом.

А если между ними так ничего и не будет? Что, если Адам, устав от ее сопротивления, потерял к ней интерес? Хватит ли сил скрывать свою любовь и продолжать работать с ним? Хватит ли смелости уйти из фирмы?

Всего шесть лет назад Конни была совсем другой. Ей нравилось учиться, нравилось играть эмоциями. Но теперь она знала, что любить кого-то и ждать ответной любви очень опасно, и не хотела рисковать.

Глава 8

К понедельнику Конни постепенно совладала со своими чувствами, но все-таки побаивалась встречи с Адамом на работе. Умело наложенная косметика почти скрыла следы переживаний и бессонных ночей, но все равно выглядела измученной. Конни очень смутилась, когда в приемной ее встретили хором поздравлений.

Непрерывно думая об Адаме, она забыла обо всем на свете и никак не могла понять, чему, собственно, все так радуются.

— Должно быть, ты хорошо провела уик-энд, раз забыла о том, что мы празднуем, — заметила Кэрол, внимательно приглядываясь к Конни.

Констанс заставила себя улыбнуться. Какой праздник? Почему она должна была развлекаться, когда почти два дня плакала?

— Дело Харолдсона, — наконец подсказал Дейв, когда молчание уж слишком затянулось. — Твоя поразительная победа в зале суда.

— Ах да… Спасибо. Просто я задумалась, — попыталась Конни объяснить свою странную забывчивость, ведь дело Харолдсона было самым важным в ее карьере.

Сотрудники фирмы впервые видели всегда собранную Конни в такой растерянности и были заинтригованы ее поведением.

— Ты разве не видела газет? — спросила Дорис, протягивая ей стаканчик с кофе. — Первые страницы заняты вашими фотографиями, все газеты пишут только о тебе и Харолдсоне.

— Ты стала настоящей знаменитостью, — подтвердила Кэрол, подавая Конни стопку газет, которую она тут же стала просматривать, чтобы скрыть смущение.

Один снимок на половину полосы запечатлел их с Харолдсоном в тот момент, когда, окруженные толпой журналистов, они спускались по лестнице здания суда. Если бы Бен не поддерживал ее под руку, Конни бы сбили с ног, но, глядя на фотографию, можно было подумать, что они тесно прижимаются друг к другу. Их лица светились от радости. Интересно, видел ли Адам газеты?

— Мистер Харолдсон возил тебя в свой легендарный дворец, чтобы отпраздновать победу? — поинтересовалась Кэрол.

— Он вел себя как настоящий джентльмен и действительно пригласил меня на обед, но я отказалась, — объяснила Конни и, увидев, что коллеги не удовлетворены таким ответом, добавила: — Я безумно рада, что мы выиграли!