И снова магия

– Ты не виновата! – воскликнула Алина, подходя к сестре и обнимая ее. – Как я могу обвинять тебя в этом? Ты была ребенком и... нет, ради Бога, не плачь! Дело не в том, что ты рассказала отцу. Все равно наши отношения с Маккеной были обречены. Не было места, куда бы мы могли бежать, никто не позволил бы нам быть вместе.

– Мне так жаль.

Глубоко вздохнув, Алина похлопала ее по спине.

– «Только дурак спорит со своей судьбой» – так всегда говорил отец, помнишь?

– Да, он много чего говорил... уши вяли.

Алина едва не рассмеялась.

– Может быть, ты права. Но Маккена, кажется, сумел изменить свою жизнь, ведь так?

Достав платок из кармана, Ливия вытерла слезы и высморкалась.

– Слуги говорят, – платок заглушал ее голос, – а именно слуга мистера Чемберлена, что его зовут Маккена – король Манхэттена, у него огромный особняк на Пятой авеню, и его знает каждый на фондовой бирже на Уоллстрит.

Алина усмехнулась:

– От помощника конюха до короля Нью-Йорка. Я и не ожидала от него меньшего.

– Алина, Маккена по-прежнему влюблен в тебя?

Вопрос заставил ее вздрогнуть.

– Нет. Поверь мне. Если пламя прежней любви погасло, нет сил, способных оживить его.

– А что, если это не так?

– Ливия, за долгие двенадцать лет Маккена ни разу не вспомнил обо мне.

– Но ты... – Ливия замолчала.

Понимая, что хочет спросить сестра, Алина покраснела. Подойдя к окну, выглянула в сад, посмотрела на каменные арки, ведущие в его восточную часть. Увитые розами, клематисом, колокольчиками, они представляли собой великолепный душистый туннель, который выходил к каменной стене летнего домика под сводчатой крышей. Воспоминания о Маккене были на каждом шагу: его руки перебирают стебли роз, обрывая увядшие цветки... его загорелое лицо мелькает посреди кустов и деревьев... черные волосы, блестящие от пота, падают на лицо, когда он чистит гравий на дорожках... или выпалывает сорняки в цветочных клумбах.

– Я не знаю, может быть, кто-то может назвать это наваждением, – сказала Алина, проводя пальцами по раме, – но где бы ни находился Маккена, он всегда был частью меня. Говорят, когда человек теряет руку или ногу, у него долго сохраняется ощущение, что они на месте. И хотя Маккена уехал из Стоуни-Кросс-Парка, он остался со мной. Как часто я представляла, что он здесь, и пустота во мне исчезала от его присутствия. – Она закрыла глаза и прижалась лицом к холодному стеклу, чтобы немного остыть. – Я люблю его несмотря ни на что, – прошептала она. – И хотя сейчас он чужой, но все равно родной и близкий. Когда он рядом... нет более сладостного чувства.

Прошло какое-то время, прежде чем Ливия решилась заговорить.

– Алина... ты не хочешь сказать ему правду, теперь, когда он вернулся?

– Зачем? Это только вызовет его жалость, я скорее брошусь с обрыва! – Оторвавшись от окна, Алина вытерла лоб рукавом платья. – Пусть лучше ненавидит меня.

– Не представляю, как ты сможешь выдержать это! – воскликнула Ливия.

Алина криво улыбнулась:

– Я нахожу странное удовольствие в том, что он не ощущает сейчас той степени враждебности, потому что не любит меня так сильно, как прежде.

* * *

Несмотря на все уговоры Марка и Алины, Ливия отказывалась принять участие в бале, на который были приглашены все знатные представители графства.

– Мне нужно, чтобы ты была рядом, – настаивала Алина, стараясь любым способом вызволить сестру из добровольного заточения. – Сегодня я немножко не в себе, Ливия. И твое присутствие окажет мне большую помощь...

– Нет, – твердо проговорила Ливия, сидя в семейной гостиной с книгой в одной руке и бокалом вина в другой. Ее волосы были небрежно заплетены в косу, на ногах – мягкие домашние тапочки. – Не испытываю никакого желания находиться в этой толпе американцев. Кроме того, я знаю точно, почему ты «не в себе», и, поверь, мое присутствие ничего не изменит.

– Ты не хочешь увидеть Маккену после стольких лет?

– Пусть Бог простит меня, но – нет. – Светло-карие глаза Ливии смотрели на нее сквозь стекло бокала, она молча потягивала вино. – Мысль о том, что я увижу Маккену после того, как предала вас обоих, вызывает у меня одно желание – провалиться сквозь землю.

– Но он ничего не знает об этом.

– Достаточно того, что я знаю!

Нахмурившись, Алина решила зайти с другой стороны:

– А как насчет мистера Шоу? Разве ты не хочешь познакомиться с ним?

– Марк рассказал мне об этом весьма сомнительном джентльмене, и лучше подальше держаться от него.

– Я думала, Шоу нравится Марку.

– Нравится, но не как кавалер для одной из его сестер.

– Я думаю, это очень бы позабавило мистера Шоу, – сказала Алина, и Ливия рассмеялась.

– Так как он пробудет здесь не меньше месяца, мы, возможно, еще сможем проверить это. Так что иди и наслаждайся. Ты такая красивая в этом платье... кажется, ты говорила, что голубой – любимый цвет Маккены?

– Не помню.