И снова магия

Уэстклифф и Гидеон тут же послушно сели, Маккена же остался стоять. Он взял поднос с лимонадом из рук Алины, ожидая, пока лакей устанавливал раскладной стол. Алина, взглянув на Маккену, улыбнулась, ее щеки порозовели, а глаза подернулись бархатной дымкой. Он хотел прикоснуться губами к ее нежной розовой коже, слизнуть капельку пота с ее лба и снять с нее это милое платье из бледно-желтого муслина, которое так соблазнительно подчеркивало ее формы.

Поставив поднос на стол, Маккена выпрямился и перехватал взгляд Алины, устремленный на его обнаженную до локтя руку, покрытую темными волосами. Их взгляды встретились, и оба вздохнули, понимая, как трудно скрывать свои чувства в присутствии других людей. Он не мог больше прятать волнение, видя, что и Алина с трудом скрывает ту бурю чувств, которую вызывает его присутствие.

Повернувшись к подносу, Алина потянулась к кувшину с лимонадом, раздалось быстрое постукивание кусочков льда, выдававшее ее волнение.

– Будьте добры, сэр, присядьте, – спокойно сказала она. – И продолжайте свою беседу, джентльмены. Я совсем не хотела помешать вам.

С благодарной улыбкой Гидеон принял из ее рук бокал с лимонадом.

– Ваше присутствие всегда приятно, миледи.

Уэстклифф предложил Алине присоединиться к ним, и она грациозно присела на подлокотник его кресла. Их добрые отношения были налицо. Интересно, подумал Маккена, в те давние времена они были куда менее близки, чем сейчас. Алину раздражали похвалы брата, а Марк долгое время отсутствовал дома, так как учился и жил в пансионе. Сейчас, казалось, сестру и брата связывают прочные узы.

– Мы обсуждаем, почему английские фирмы не продают свою продукцию за границу столь же эффективно, как делают американцы или немцы, – объяснил Уэстклифф сестре.

– Потому что англичане не любят изучать иностранные языки? – весело предположила Алина.

– Это миф, – возразил Уэстклифф.

– Да? – спросила она. – Скажи мне, сколько языков ты знаешь, кроме латыни, которая не считается?

Уэстклифф смерил сестру вызывающим взглядом.

– Почему латынь не считается?

– Потому что это мертвый язык.

– Но все же язык, – настаивал Марк.

Прежде чем брат и сестра погрузились в спор, Маккена вернул их к обсуждаемому вопросу:

– Трудности с экспортом британской продукции заключаются в том, что производители за границей имеют склонность к массовому производству товаров; вы же цените индивидуальность выше практичности. И в результате среднее число британских фабрик за рубежом слишком мало, а их продукция почти не пользуется спросом. Поэтому только некоторые способны конкурировать на мировом рынке.

– Но не следует ли компаниям увеличить ассортимент продукции? – спросила Алина, хмуря брови, и Маккена задохнулся, вспомнив, как любил целовать их в такой момент.

– До определенных пределов, – проговорил Маккена.

– Например, – прервал его Гидеон, – британские заводы, специализирующиеся на тяжелом машиностроении, выпускают два вида локомотивов, тогда как больший ассортимент принесет большую прибыль.

– Точно так обстоит дело и с другими британскими фирмами, – вторил ему Маккена. – Кондитерские фабрики должны выпускать сотни сортов бисквита, это лучше, чем ограничиться дюжиной сортов. Или при производстве обоев ограничиваются пятью тысячами рисунков, хотя куда выгоднее было бы выпускать в пятнадцать раз больше. Эксклюзивные товары стоят дороже, и организовать их сбыт куда труднее. Многим производителям далеко не просто выдержать конкуренцию.

– Я бы предпочла широкий ассортимент товаров, чтобы иметь возможность выбора! – воскликнула Алина. – Я не хочу, чтобы в моем доме стены были оклеены обоями точно такими, как у соседей.

Она выглядела восхитительно, отстаивая свое право выбора, и Маккена не мог не улыбнуться. Заметив его реакцию, Алина кокетливо приподняла тонкие брови.

– Не вижу здесь ничего смешного, – надув губы, произнесла она.

– Вы говорите как истинная англичанка, – заметил он.

– Но вы ведь тоже британец, Маккена?

Все еще улыбаясь, он покачал головой:

– Больше нет, миледи.

Маккена превратился в американца в ту секунду, когда его нога ступила на землю Стейтен-Айленда много лет назад. В то время, когда ему следовало бы тосковать о покинутой родине, он был принят и обласкан страной, где его происхождение не являлось помехой. В Америке он научился не думать о себе как о лакее. Никогда больше ему не придется кланяться и унижаться ни перед кем. После многих лет тяжелой работы, жертв, беспокойств, лишений и упрямства, он сидел в кабинете лорда Уэстклиффа как уважаемый гость, а не как конюх, получавший пять шиллингов в месяц.

От глаз Маккены не укрылось то, что Марк исподтишка наблюдает за ним и Алиной, его темные глаза не пропускали ничего. Граф не дурак и, очевидно, не станет возражать, если Алина воспользуется своим женским обаянием.