И снова магия

– Мне придется отказать тебе, что бы ты ни сказал, – слова обжигали горло, словно она хлебнула уксуса, – поэтому, пожалуйста, избавь нас обоих от необходимости объясняться...

– Я не собираюсь избавлять ни тебя, ни себя, – глухо возразил он. – Сейчас или никогда, Алина. Если я завтра уеду, то никогда не вернусь назад.

– В Англию?

– К тебе. – Маккена увидел камень около нее и сел на него, опершись локтями на колени. Его темная голова склонилась на какой-то момент, лучи солнца заиграли в темных волосах. Он посмотрел вперед рассеянным взглядом. – То, что я оказался в этом имении, стало проклятием всей моей жизни. С самого первого раза, когда я увидел тебя, я ощутил связь между нами – связь, которой не должно было возникнуть. И тем более продолжаться. Я любовался тобой издали... словно смотрел на звезды на небе, не имея возможности прикоснуться к ним. Но мы были слишком молоды, чтобы обращать внимание на условности. Часто проводили время вместе, и я всегда сохранял дистанцию. Ты была моим другом, моей подружкой... а позже я полюбил тебя так сильно, как вряд ли какой-нибудь другой мужчина может любить женщину. И эта любовь навсегда осталась во мне, хотя я обманывал себя долгие годы. – Он помолчал и глубоко вздохнул. – Стоит ли говорить, как я хотел забыть тебя? Я всегда буду любить тебя, Алина. И не имеет значения, что я хотел бы стать другим. Я всегда буду бастардом, простолюдином, а ты навсегда останешься дочерью аристократа.

– Маккена, – начала она, – пожалуйста, не надо...

– Цель моего приезда в Стоуни-Кросс – найти тебя. Я думаю, совершенно очевидно, что без веской причины я не стал бы подвергать себя неприятию со стороны твоего брата. Мне совсем не нужно было ехать в Англию, Шоу мог прекрасно справиться без меня, а я бы остался в Нью-Йорке. Но я должен был убедить себя, что мои чувства к тебе давно угасли, что я никогда тебя не любил. Просто это был тот запретный плод, который я не мог иметь... Я думал, что наша влюбленность была лишь иллюзией и ты со временем станешь похожа на любую другую женщину. – Он замолчал на минуту, и только звон тростника нарушал благостную тишину. – А потом я планировал вернуться в Нью-Йорк и жениться. Человек в моем положении, даже без рода и звания, может составить хорошую партию. Найти невесту довольно просто. Но после того как я снова встретил тебя, я наконец понял, что ты никогда не была иллюзией. Любовь к тебе – самая реальная вещь в моей жизни.

– Не надо, – прошептала Алина, с трудом сдерживая слезы.

– Я прошу тебя, со всей присущей мне скромностью, выйти за меня замуж и уехать в Америку. Когда-нибудь твой брат найдет жену и больше не будет нуждаться в тебе, другая женщина станет хозяйкой дома. И тогда ты почувствуешь себя лишней в Стоуни-Кросс-Парке. Будучи же моей женой, ты станешь королевой Нью-Йорка. У меня есть состояние, Алина, которое, возможно, утроится в течение нескольких лет. Если ты поедешь со мной, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. – Его голос был так тих, так осторожен, как голос человека, делающего самую большую ставку в жизни. – Конечно, с твоей стороны это будет жертва – оставить родных и друзей и ту землю, где ты родилась и выросла. Но ты сможешь приезжать сюда, дорога занимает всего двенадцать дней. А в Америке мы начнем новую жизнь. Скажи, Алина, чего ты хочешь, и я сделаю все, что бы ты ни пожелала.

Отчаяние Алины возрастало с каждым его словом. Она едва могла вздохнуть, тяжелый груз давил на грудь.

– Маккена... Ты должен верить мне, если я говорю, что мы не будем счастливы. Я люблю тебя, Маккена, но я... – Она замолчала и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: – Но я не настолько люблю тебя... Я не могу выйти за тебя замуж.

– Ты не должна любить меня. Я приму все, что ты сможешь дать. И буду благодарен за все, что бы ты...

– Нет, Маккена.

Он взял ее холодную руку в свои ладони. Жар от его кожи был поразительный.

– Алина, – с трудом произнес он. – Я люблю тебя так сильно, что моей любви хватит на нас обоих, и, возможно, во мне есть что-то, что ты полюбишь. Если постараешься...

Она должна была сказать ему правду. И это приводило ее в ужас. От сознания безысходности ее сердце билось так сильно, что чуть не выпрыгивало из груди, холодные мурашки бежали по телу. Она говорила себе, что должна показать ему проклятые шрамы и покончить с этим, но тут же ужас охватывал ее... Нет. Нет!

Она чувствовала себя существом, загнанным в угол. Пыталась выбраться из прошлого, а оно петлей стягивалось вокруг нее с каждой секундой.

– Это невозможно. – Ее руки теребили шелковый поясок платья.

– Почему? – резко спросил он. Но за этой резкостью стояла такая ранимость, что ей захотелось зарыдать. Она понимала, что нужно Маккене – друг, которому он будет рад не только в постели. Ему нужна женщина, которая гордилась бы им. Женщина, которая принимала бы его таким, каков он есть, и никогда не желала, чтобы он стал другим, каким не мог стать. Только Алина соответствовала этому облику. И она отказывала ему...

– Ты из другой среды, – сказала она. – Мы оба знаем это.