И снова о конце света

Порывистый холодный ветер блуждал в тонкой атмосфере третьей луны Аланара. Он нес с собой сухой снег, закручивал белесые вихри вокруг построек и коммуникационных мачт комплекса. Над спутником повисла короткая ночь, пронизанная паутиной метели. Разлагающийся труп второй луны маячил в небе размазанным белесым пятном, навевая тоску. Жилой блок научного комплекса одиноко возвышался над окружающими приземистыми постройками и посадочными площадками. Он напоминал гигантский початок кукурузы, стоящий торчком. Его опоясывали ровные ряды "зернышек" - закрытых балконов квартир, вдоль всего здания снизу доверху тянулись "усы" - внешние металлические распорки. На крыше располагался полупрозрачный купол, вокруг которого громоздились антенны - бывшая обсерватория аланарцев, ныне штаб гарнизона СР. В этот час естественная ночь на спутнике совпадала с ночью по стандартному общегалактическому времени, по которому жил гарнизон, и большая часть блока была погружена в сон. Лишь некоторые зернышки-балконы светились изнутри мягким молочным сиянием. На одном из таких балконов в плетеном кресле-качалке сидела Джина Смарт, глядя в ночь сквозь толстое органическое стекло.

Она не спала - не было настроения. Ей почему-то сделалось душно и тесно в просторных комфортных апартаментах. Неосознанно хотелось выбраться наружу, на воздух, из тех замкнутых металлических коробок, в которых проходила почти вся ее жизнь. К сожалению, здесь, на третьей луне, выйти на улицу или хотя бы открыть стекло балкона было невозможно: снаружи слишком высокий фон радиации и слишком низкое атмосферное давление. Джина отрегулировала кондиционер на минимально возможную температуру и создала в квартире ветер, подобный тому, что дул снаружи. Хотя всей ее одеждой был легкий халатик, она не чувствовала холода. Она наслаждалась свежестью морозного ветра и колючим мраком снежной ночи. Джина сама была слишком похожа на эту ночь: такая же холодная, такая же мрачная и такая же независимая.

Она пила свой любимый мартини. Она слишком часто стала пить его в последнее время: фактически постоянно, когда оставалась наедине с собой. Ее не волновала эта привычка - она твердо знала, что когда понадобится, ей хватит силы воли бросить, как бросала прежде разные виды наркотиков. Волновало только то, что скудные запасы мартини в этой звездной системе скоро подойдут к концу. Ну ничего, скоро вернется Брутс, у него найдется старый добрый виски, которым он, несомненно, поделится со старой боевой подругой.

Джина не знала, что с ней происходит. Ее болезнь не беспокоила ее, но она чувствовала себя совершенно опустошенной. Не хотелось совершенно ничего, только сидеть здесь, мерзнуть, и пить. Нет, еще хотелось улететь. Куда-нибудь. Может, на Аврору, может, на Ворм-Бич, а может, в ту грязную дыру, что звалась ее родиной. Хоть куда-то. Только не быть здесь. Ей надоела эта система, постоянные проблемы, постоянные загадки. Ей надоели смерти. Ей надоели люди, которые выплескивают ей свои страхи, как помои свинье, чтобы уйти с чистой душой и… назавтра прийти снова. Впервые в жизни Джине надоело быть тем, кем она была. Возможно, это из-за того, что она сделала. Но она не испытывала сомнений: она сделала то, что должна была сделать. Правда, если кто-то узнает… Нет, никто не может узнать. Но может быть, ей все равно придется уйти в отставку. Все предыдущие 5 лет, с тех пор, как Джина узнала об СНИ, она боялась отставки. Здесь, во флоте, она необходима и незаменима, здесь ее уважают и опасаются, здесь она колдунья и фея в одночасье. Там, на пенсии, она будет просто обеспеченным одиноким и больным нейротехником в отставке. Вот только теперь, сидя на балконе в холодную ночь, Джина совершенно спокойно подумала о том, что скорее всего уйдет в отставку, когда окончится эта операция.

Раздавшийся сигнал не вывел ее из транса. Она рефлекторно приказала двери открыться, даже не думая об этом. Потом услышала шаги и неуверенное топтание в прихожей. Возникло неожиданное желание послать к черту того, кто пришел, кто бы он ни был. Единственный человек, кого бы она рада была сейчас видеть, скорее всего мертв. Однако Джина все же вышла в гостиную навстречу вошедшему.

Полковник Смоук неуверенно улыбнулся, увидев ее. Администратор нейросети была поразительно не похожа на саму себя: растрепанные волосы, огромные синие мешки под глазами, потасканный полурасстегнутый халат, зато все до единого драгоценности почему-то на местах - жемчужное ожерелье на шее, платиновые цепочки-браслеты на запястьях и щиколотках, пальцы в белом золоте с алмазами. "Хм, - с неприятным удивлением подумал ученый, - неужели я ошибся в ней?"

- Простите, что я потревожил вас сейчас…

- Ничего, садитесь.

Джина кивнула в сторону кресла и, к великому удивлению полковника, устало завалилась прямо на пушистый ковер, поджав под себя ноги. "Духи ада, почти наверняка ошибся… Но теперь поздно…"