И снова Оливия

– Здорово, – сказал Джек. – Тогда ступай. И не беспокойся обо мне. Я тебе еще позвоню. Пока-пока.

Ему послышалось, что она вздохнула.

– Ладно. До свиданья.

Вот и поговорили. Но ведь поговорили же!

Джек еще долго сидел на скамейке. Мимо то шли люди, а то подолгу никто не появлялся, но Джеку было не до прохожих, он думал о Бетси, своей жене, и ему хотелось выть. Понимал он лишь одно: он получил по заслугам. Прокладка, которую после операции на простате он лепит на трусы, вполне им заслужена; он заслуживал и дочери, не желающей с ним разговаривать, потому что прежде он годами отказывался говорить с ней из-за того, что она лесбиянка; его дочь – лесбиянка, от этой мысли Джека до сих пор слегка передергивало. Бетси, однако, смерти не заслуживала. В отличие от Джека, она по баллам недотягивала до таких бонусов. И тем не менее он вдруг разозлился на жену.

– К чертям собачьим, – пробормотал он.

Когда жена умирала, гневался на судьбу не он – она. «Ненавижу тебя», – твердила Бетси. И он отвечал: «Я тебя понимаю». «О-о, прекрати», – злилась она, но он говорил искренне. У Бетси имелось достаточно причин его ненавидеть, и он не мог притворяться, будто совесть его кристально чиста. Последнее, что она ему сказала: «Ненавижу тебя за то, что я умираю, а ты еще поживешь».

Глядя на морскую чайку в небе, он подумал: «Но я не живу, Бетси. Глупый и совсем не смешной анекдот – разве это жизнь?»

* * *

Бар в отеле «Ридженси» располагался в цокольном этаже, темно-зеленые стены и окна, выходящие на тротуар, а поскольку тротуар проложили изрядно выше подоконников, за стеклами мелькали только ноги в самой разномастной обуви. Джек сел за стойку и заказал чистый виски. Бармен оказался приветливым парнем.

– Нравится, – ответил Джек на вопрос бармена, как ему сегодняшний денек.

– Классный денек.

Маленьких темных глаз парня было почти не видно под шапкой длинных черных волос. Пока он наливал виски, Джек сообразил, что бармен старше, чем кажется на первый взгляд, – впрочем, Джеку все труднее становилось определить возраст человека, особенно молодого. И тут он подумал: «А что, если бы у меня был сын?» За свою жизнь он много раз задавался этим вопросом и удивлялся, почему его до сих пор это волнует. А что, если бы он не женился на Бетси с целью уязвить ту другую женщину, как оно и было на самом деле? В ту пору он еще не остыл от разрыва, да и Бетси тоже – с тем малым, Томом Гроджером, от которого в колледже она была без ума. Как тогда все обернулось бы? Волнуясь, но чувствуя себя лучше – теперь он был не один, а в компании с другим человеком, барменом, – Джек разложил перед собой свои мысли этакой скатеркой на столе. Он понимал, чем он занят: старик семидесяти четырех лет оглядывается на прожитую жизнь, пытаясь сообразить, почему она сложилась так, а не иначе, и параллельно горько сожалея о совершенных ошибках.

Затем он подумал: «Как людям удается жить, ничего друг от друга не утаивая?»

Удивлялся не впервые, но сегодня этот вопрос не был личным – Джек словно решал теоретическую задачку, и ему действительно хотелось найти ответ.

– И что же привело вас в Портленд? – поинтересовался бармен, протирая стойку.

– Ничего.

Парень взглянул на Джека и, повернувшись к нему боком, принялся вытирать другую часть стойки.

– Решил выбраться из дома, – пояснил Джек. – А живу я в Кросби.

– Приятный городок, Кросби.

– Верно. – Джек отхлебнул виски и аккуратно поставил стакан. – Моя жена умерла семь месяцев назад.

Парень опять посмотрел на него, убрал волосы, падавшие на глаза.

– Простите, что вы сказали?

– Я сказал, жена у меня умерла семь месяцев назад.

– Беда. Наверное, вам тяжко пришлось.

– Ну, да… Да.

Выражение лица бармена не изменилось, когда он сообщил:

– Мой отец умер год назад, мама держится, но я знаю, как сильно она переживает.

– Конечно. – Поколебавшись, Джек спросил: – А вы?

– Уф, это очень печально. Но он долго болел. Сами понимаете.

Джек ощутил, как в нем закипает гнев – эмоция, хорошо ему знакомая; то же самое он испытал, когда та вдовушка в продуктовом разглагольствовала о погоде. Ему хотелось заорать: «Кончай! Скажи, что ты реально чувствуешь!» Джек выпрямился и резко подвинул стакан к бармену. Так повелось, и ничего с этим не поделаешь. Люди либо не понимают, что они чувствуют, либо предпочитают помалкивать о своих подлинных переживаниях.

Вот почему он скучает по Оливии Киттеридж.

«Ладно, – сказал он себе. – Все нормально. Остынь, парень».

* * *

Не без труда он заставил себя вернуться к размышлениям о Бетси. И вдруг припомнил кое-что – любопытно, почему он вспомнил об этом именно сейчас, – как много лет назад ему вырезали желчный пузырь, и как жена не отходила от его койки в палате для прооперированных, а когда он наконец очнулся, сосед по палате сказал ему: «Ваша жена все время смотрела на вас, и с такой любовью, я был поражен, столько любви было в ее глазах». Он поверил соседу, и ему даже стало чуть-чуть стыдно, а потом, годы спустя, в пылу ссоры он напомнил Бетси об этом эпизоде и Бетси ответила:

– Я надеялась, что ты умрешь.

Ее прямота ошарашила Джека.