И снова Пумукль

— Это надо проверить, — задумчиво проговорил Эдер, — ты можешь предположить, что существует ещё один домовой?

— Почему нет? Я, правда никогда не встречал, но это ни о чём не говорит.

— Я удивляюсь, что ты никогда об этом не задумывался.

— Домовому не к лицу искать других! Это кёльнские гномы, о которых ты вечно рассказываешь, живут толпами, потому что у них силёнок не хватает по одному справляться со всеми делами, а я один со всем справляюсь!

— И даже не хочешь познакомиться с другим домовым?

— Конечно, хочу! Два домовых — это же ещё не толпа!

— Хм, мы можем поехать завтра к этому Цахариусу, но с одним условием: я не хочу у себя двух домовых, но вы можете ходить друг к другу в гости.

Пумукль подскочил от радости:

— Ура! Мы будем вместе домовничать! Вместе сочинять! Вместе…

Он задумался, что они ещё могут делать вдвоём:

— Вместе качаться… Скажи, а что делают токари? У них тоже есть стружки?

Эдер начал объяснять, что токари обрабатывают дерево с помощью машины, которая очень быстро вращает деревянную деталь. Это произвело на Пумукля сильное впечатление:

— Если там всё вращается, тогда домовой у токаря имеет не качели, а карусель, — решил он. Ему так хотелось тут же отправиться на Бременскую улицу! Но Эдер не мог оставить начатую работу. Надо было ждать до завтра.

— Знаешь, чем я займусь, пока наступит «завтра»? Я сочиню стих. Превосходный стих! Я выучу его наизусть и торжественно произнесу его вместо приветствия. Тот домовой сразу поймёт, какой я умный.

Эдер ничего не имел против, его волновало другое:

— Скажи, Пумукль, я ведь не смогу увидеть другого домового, а Цахариус не сможет увидеть тебя. Но вы-то сможете увидеть друг друга?

— Конечно, — заверил его Пумукль.

На следующий день после обеда мастер Эдер и его Пумукль отправились в дорогу. Домовёнок был необычайно взволнован и без конца твердил своё новое стихотворение:

Привет тебе, мой друг и брат,

Тебя я видеть очень рад!

Ведь в этом мире, средь людей

Вдвоём нам будет веселей!

Бременскую улицу они нашли довольно быстро. Токарь Цахариус был один в мастерской, когда мастер Эдер вошёл и, немного смутившись, остановился у порога.

— Что вы желаете? — вежливо спросил его токарь.

— Я не знаю, — нерешительно начал Эдер, — говорил ли вам обо мне наш общий приятель Бернбах… Меня зовут Эдер…

— Нет, не припомню… — Цахариус выжидающе смотрел на пришедшего, стараясь вспомнить, не встречал ли он раньше этого посетителя.

А Эдер в это время думал, как чувствует себя домовой, живя у такого делового и энергичного хозяина, и что Цахариус не из тех людей, которые выдают выдуманное за правду. Ещё немного помедлив, Эдер решился, наконец, произнести:

— Я пришёл к вам, чтобы… э-э-э… насчёт домового. Своего Пумукля я взял с собой.

— Извините, кого?

— Пумукля. Это мой домовой.

— Ваш кто?

— Домовой. Его зовут Пумукль, — терпеливо повторил Эдер.

Цахариус попятился назад. Что хочет этот сумасшедший в его мастерской? Лучше быть с ним осторожнее и сделать вид, что ничего особенного в сказанном нет.

— Ах так, Пумукль, говорите. Очень хорошее имя, — произнёс он, как можно вежливее.

— А как зовут вашего домового? — осмелел Эдер.

— Моего зовут э-э… — токарю не пришло ничего в голову, и он решительно сказал: — Знаете, у меня много работы…

— Не бойтесь рассказать мне о своём домовом. Я не приму вас за сумасшедшего, — мягко сказал Эдер.

— Очень мило с вашей стороны…

— Мой домовой живёт со мной уже два года, — продолжал Эдер, — и я знаю, как иногда неловко перед людьми за его проделки. Ваш, по-видимому, появился у вас совсем недавно?

— Да-да, но лучше, если вы пойдёте домой, а я вернусь к своей работе.

— Вы тоже боитесь, что домовой что-нибудь натворит? Но у этих малышей есть и положительные стороны. Я думаю, нам можно попробовать дать им вместе поиграть. Мой Пумукль так обрадовался, когда услышал о втором домовом!

Тут терпение Цахариуса лопнуло:

— Да прекратите вы, в конце концов! Или это первоапрельская шутка?

— Шутка?

— Ну да, сегодня же — первое апреля! Это единственное, чем можно объяснить ваш вздор.

Эдер почувствовал, как краска заливает его лицо. Ему внезапно стало всё ясно. Конечно, это его приятели, вспомнив разговор о домовом, решили подшутить над ним. А он совсем забыл про первое апреля. Осторожности ради, Эдер спросил:

— Вы не говорили вчера с Бернбахом?

— Я не видел его, пожалуй, целый год.

— И вы не уезжаете завтра?

— Что вы! Куда?

— Да, это действительно первоапрельская шутка… — Эдер попробовал улыбнуться, но ему не удалось: он вспомнил о Пумукле, как тот радовался предстоящей встрече. Столяру стало жаль своего маленького друга.

Цахариус облегчённо вздохнул — этот странный посетитель не был сумасшедшим.

— Вы хотели доказать мне, что домовые бывают на самом деле? Интересная шутка!

В этот момент на пол упала первая жестянка, потом ещё одна, полетел вниз ящик с инструментами…

— Пумукль! — испуганно закричал Эдер. — Господин Цахариус ни в чём не виноват!

Токарь оцепенел.

— Что это было? — прошептал он чуть слышно.