И снова утро (сборник)

Детство мое прошло около мастерских, рядом с мостом Гранта. Знаю, многие говорят о моем квартале, будто это квартал отребья, будто там родятся только бродяги, воры и бедолаги. Неправда это! Выдумки! Видишь, и я родился там, на Каля Гривицей, но я не вор и не бродяга. Правда, было время, когда мне нравилось шататься, ввязываться в драки на улице, но я любил и работать. Весь день я работал, ну а когда уходил с работы, заглядывал, бывало, с приятелями в трактиры. Не буду лгать, иногда и напивался. Но такая моя жизнь длилась недолго — до того дня, когда на нашей улице появилась одна девушка. Ангелой ее звали. Ей было девятнадцать, и была она маленького роста, худенькая, с нежным взглядом. Мне она сразу же показалась несказанно красивой, и я стал ходить за ней по пятам. Не много времени понадобилось мне, чтобы понять, что Ангела меня избегает. Это меня оскорбляло, и я постоянно спрашивал себя, почему она избегает меня, но ответа не находил. Парень я был видный и пользовался успехом у девушек нашего квартала. Приятели по гулянкам советовали мне: «Да брось ты думать о ней. Зачем тебе нужна такая? Что в ней хорошего? Видишь, она такая серьезная, что так и останется старой девой».

Я и слышать больше не хотел о своих собутыльниках. Равнодушие Ангелы меня унижало и даже бесило. По чьему-то совету я послал ей записочку, в которой просил ее прийти на свидание, назначил место встречи, она не ответила, но я пошел на место встречи и ожидал ее, не веря, что придет, И все же она пришла. Как сейчас, вижу ее. Остановилась напротив меня и говорит: «Я пришла, что ты хочешь сказать мне?»

Я не мог произнести ни слова. Словно дар речи потерял. Ее искренняя манера говорить, ясный взгляд меня совсем свели с ума. Тогда Ангела взяла меня за руку, и я понял, что она не такая застенчивая, какой показалась мне с первого взгляда. Она заговорила. Голос у нее такой теплый, мягкий, и я слушал ее с волнением. Помню, стояла прохладная осенняя ночь, и мы долго гуляли с ней. Для меня это была большая, настоящая радость. Я понял, что люблю ее! До тех пор я обманывал и других, и самого себя. Тогда я узнал, что она не терпит людей грубых, драчливых, любителей выпить.

Я слушал ее очень внимательно и понял, что она хочет видеть во мне другого человека: более уравновешенного, более серьезного, которому она могла бы верить. Мы стали встречаться почти каждый день. Даже если было холодно или лил дождь, мы встречались и гуляли по Каля Гривицей. Мои приятели смеялись надо мной, я же не обращал на них никакого внимания. Я перестал заходить в трактир, встречаться с приятелями, а мой отец — матери у меня не было — удивлялся, видя, как я до зари при свете керосиновой лампы читаю. Да, Ангела помогала мне становиться другим человеком. Видишь, я считал себя сильнее, чем она, но все чувствовал ее власть надо мной. И нисколько не жалел об этом.

Летом 1940 года, вскоре после смерти моего отца, мы поженились. Мы оба были счастливы: нам удалось создать свой очаг. Она уже не работала на хозяина. На наши небольшие сбережения мы купили швейную машину, и Ангела начала шить на дому. Ей нравилось работать, гулять по городу, но больше всего она любила читать. Она читала очень много, и вместе с ней читал я. Из книг я многое узнал…

Гражданский замолчал. Я увидел, как он всматривается в небо. Темнота ночи начинала редеть. Звезды бледнели. Он попросил у меня еще сигарету, закурил и продолжал свой рассказ.

— Как раз в это время легионеры вновь стали шуметь. Они вываливались на улицу в своей форме и маршировали с песнями. Я смотрел им вслед и дома рассказывал Ангеле обо всем, что видел. Она слушала меня, потом со слезами на глазах умоляла не вмешиваться в политику. Вскоре я узнал от нее то, что она долгое время скрывала: ее старший брат был приговорен к десяти годам тюрьмы за коммунистическую деятельность. Его арестовали дома, и Ангела, еще ребенок, осталась одна, без всякой поддержки. По ее словам, она не поняла, за что арестовали брата, почему она осталась одна, почему ей пришлось жить в такой нужде. Когда я спросил ее, почему она не рассказывала мне о жизни своего брата, она расплакалась. Она сказала, что ей было страшно потерять меня, что она боится даже произносить слово «коммунист». Потом она достала из чемодана фотографию и показала мне; на фотографии я увидел мужчину с энергичным и умным лицом. Мне сразу понравился этот человек, хотя я его совсем не знал.

Через год началась война. На какое-то время меня оставили работать в мастерских, но осенью прошлого года я получил повестку о мобилизации. Так разрушилось наше счастье: война вошла и в наш дом.