И снова утро (сборник)

Пренебрегая элементарной осторожностью, Траян Думбрава, как завороженный, приблизился к окну и заглянул внутрь. В тот же миг все чары рассеялись, уступив место сначала испугу, а потом странному чувству, в котором перемешались ненависть и злорадство.

Через освещенное окно он увидел лейтенанта Эрнста Сэвеску, стоящего у печки и задумчиво глядящего на пламя. Траян Думбрава инстинктивно потянул руку за автоматом. Как легко он мог избавить мир от этого зверя! Направить автомат, нажать на спусковой крючок, дать короткую очередь — и все!

Но тут же его пронизала другая мысль. Задуманное им было на грани возможного, но все же, когда Траян Думбрава повернулся спиной к окну, решение уже было принято. Он обошел дом — окно выходило в сад — и, притулившись у ствола дерева, стал изучать вход. Фасад дома имел два окна: одно справа, другое слева от входа. В середине — двустворчатая незапертая дверь, которая вела в своего рода сени. В глубине их вертикальная полоска света падала из-за неплотно прикрытой двери. Траяну Думбраве достаточно было бросить один взгляд, чтобы убедиться, что для выполнения его плана условия благоприятны. Было ясно, что через приоткрытую дверь можно попасть в комнату, в которой находится лейтенант. Для этого надо преодолеть каких-нибудь двадцать шагов. Прежде чем решиться, он еще раз осмотрел выходившие на эту сторону два окна, за которыми царила темнота. Это могло означать или что, кроме лейтенанта, в доме никто не живет, а это было вполне вероятно, или что остальные обитатели спят мертвецким сном. И в первом и во втором случае всякие неожиданности должны быть исключены.

Траян Думбрава колебался всего несколько мгновений. С величайшими предосторожностями приблизился он к дому, пересек на цыпочках сени, и хотя ему потребовалось на это не более одной-двух минут, это расстояние показалось ему неимоверно большим и утомительным. Дойдя до приоткрытой двери, он с силой ударил по ней ногой, и она отлетела к стене.

Лейтенант, который сидел нагнувшись и опершись локтями о колени, посмотрел в сторону двери со скучающим видом и в то же время обозленный, что его побеспокоили и оторвали от мыслей. Но, узнав Траяна Думбраву, он испуганно подскочил и смертельно побледнел. В его злых с красными прожилками глазах отразился страх. Глаза испуганно забегали, то и дело останавливаясь на пистолете, лежавшем на стуле поверх немецкого иллюстрированного журнала.

Траян Думбрава направился прямо к стулу и, взяв пистолет, положил его себе в карман.

— Тебе удалось спастись? — спросил лейтенант дрожащим голосом.

— Как видишь, удалось!

— А сюда кто тебя направил?

— Никто!

— Не хочешь сказать! Хорошо!

— Думаешь, здесь кто-нибудь заинтересован направить меня по твоим следам?

Вопрос, кажется, удивил лейтенанта. Он изобразил мину, будто ему и в голову такое не могло прийти, потом провел рукой по лбу и ответил:

— Ты прав. Конечно!.. Я очень устал.

Но было не так. Он вовсе не устал, просто ему было страшно, так страшно, что даже голос его изменился до неузнаваемости, стал хриплым и глухим.

— А что ты хочешь делать со мной?

— Хочу, чтобы ты меня проводил!

— Куда? — спросил лейтенант по-прежнему чужим, дрожащим голосом.

«Здорово он перетрусил!» — подумал про себя Траян Думбрава.

— Как куда? Назад, к нашим. Тебя давно ожидает военно-полевой суд. А в него должны входить все те, кем ты командовал.

На лбу лейтенанта Эрнста Сэвеску вдруг выступили мелкие капли пота. Они скатывались, соединяясь в более крупные капли, к вискам, к подбородку. Капли пота выступили у него и над верхней губой.

— Думаешь, тебе удастся так провести меня, что немцы не заметят?

Тыльной стороной ладони лейтенант вытер вспотевший лоб.

— Пройдем… Ты ведь лучше меня знаешь, их фронт нетрудно перейти.

— А если я откажусь?

— Я тебя застрелю!

Лейтенант опять вытер лоб, но пот градом скатывался по его лицу.

«Ну и перетрухнул же он», — удивился снова Траян Думбрава, довольный тем, что увидел лейтенанта таким.

Значит, вот каким оказался Эрнст Сэвеску, его бывший командир взвода, который шел в атаку с пистолетом в одной руке и с хлыстом в другой. Вот оно, настоящее лицо человека, которого боялись столько людей, из-за которого погиб Ликсандру. Трус, как все предатели своей родины, дрожащий от страха перед лицом смерти. Как у него трясутся губы! А глаза как у потерявшего рассудок. В них отражался не просто испуг, а смертельный страх. Глаза растерянно бегали по сторонам, как у загнанного зверя.

«Мне надо быть начеку…» — подумал Траян Думбрава, и его палец крепче впился в спусковой крючок автомата.

— А ты не подумал, что может случиться, если в какой-то момент я закричу… позову на помощь? Например, когда мы будем переходить через линию немецких окопов? — спросил лейтенант.

Вопрос прозвучал по-другому. На этот раз лейтенант сумел сдержать дрожь своего голоса. Черты его растерянного лица несколько смягчились. Будто мысль, пришедшая ему в голову, была равносильна спасению.

— Если ты пикнешь, я тебя пристрелю!

— И чего ты этим добьешься? Тебя тоже пристрелят.