И снова в поход

Этот скосил на меня глаз, осмотрел и, фыркнув, повернулся ко мне, приглашая сесть. Я даже слегка растерялась от такого, но все же решила попробовать. То, как я забиралась на него — отдельная история, ржали все.

Я подошла к этой «милой» лошадке и уже собиралась, закинут ногу в седло, как этот коняга резко ушел в сторону. Моя нога попала в пустоту, и я чуть не свалилась. Посмотрев на него хмурым взглядом, я вновь подошла ближе. Ветер скосил на меня глаза и ехидно оскалился, я сделала шаг назад.

— Я на него не сяду, — категорично заявила я.

— Тара, он ничего плохого тебе не сделает, — начал убеждать меня Данталион.

Я еще раз посмотрела на коня. Тот стоял смирно и смотрел на меня прям с ангельским выражением на морде, вот только в глазах плясали чертики. Понимая, что ехать нам надо, я вздохнула и подошла к коню.

— Ты яблоки любишь? — поинтересовалась я, и удостоилась заинтересованного взгляда. — Ага, значит любишь. Давай договоримся? Ты меня возишь, а я кормлю тебя яблоками?

Ветер поднял морду к верху, видимо задумываясь и потом кивнул в знак согласия. Я аж удивилась, и в правду умная лошадка. Может мы и подружимся.

Когда со всеми договоренностями было покончено, я села в седло и Алистер активировал портал для перехода, в который мы и въехали дружным строем. Причем ребята то и дело оглядывались на меня надеясь на бесплатное представление, но я упорно держалась в седле и падать не собиралась. Пусть не надеются.

* * *

Секунда — и мы уже в Тристане, а точнее — рядом с ним. Тристан — пограничный город, и в связи с этим его окружала каменная стена с несколькими воротами для проходов граждан. В былые времена, когда еще не существовало пустыни, тут пролегал торговый тракт, но после Гибельной войны остался только город, а от самого тракта — лишь маленькая дорога, по которой нам и предстояло совершить путь. Впереди ехали Алистер и Лэт, за ними — Кел с Гроиным, а замыкали шествие я с Ритером. Мы ехали чуть в стороне от основной группы, и я решила удовлетворить свое любопытство, связанное с прической Ритера.

— Ритер, а можно задать тебе личный вопрос?

На меня скосили удивленные глаза, но ответили:

— Конечно.

— Скажи, почему у тебя короткие волосы? Ведь, насколько я помню, у оборотней иметь короткую стрижку считается позором.

Рит на секунду замер, повернулся ко мне всем корпусом, посмотрел мне в глаза, и, видимо, не найдя там раскаяния по поводу заданного вопроса, тяжело вздохнул и ответил:

— Я Палач.

Ого, а вот этого я, если честно, не ожидала. Палач — это не профессия, это судьба. Они рождаются раз в несколько столетий и у любой расы. У оборотней Палач — единственный, кто мог казнить провинившихся. Если кто-то слетал с катушек, то вызывали именно Палача. Их боялись, ненавидели, но без них не могли. Это была опора страны и повелителя. Вот только для самого Палача это была не жизнь, а каторга. Ведь тем, кого он должен был убить, мог оказаться и родной человек. А это наносило очень большой вред психике. Порой сами Палачи сходили с ума, и в этом случае народу грозила огромная беда.

Я как-то слышала рассказ о том, как одному Палачу пришлось убить любимую девушку по приказу Короля. Приказ он выполнил, но после этого он слетел с катушек. И пока его не поймали и не убили, он успел уничтожить несколько деревень. Поэтому я очень сочувствовала Ритеру.

— Тяжело, наверное? — высказала предположение я.

На этот раз я удостоилась слегка офигевшего взгляда.

— Я просто подумала, что это, наверное, очень тяжело — убивать своих сородичей, охотиться за предателями.

— Если честно, первое время было очень тяжело. Мое рождение было предсказано, и сразу после него меня забрали во дворец, где наняли различных учителей для моего быстрейшего развития. Меня учили днями и ночами, спал я часа по три-четыре, а все остальное время или учился, или тренировался. Самым тяжелым было первое задание, мне тогда только исполнилось семнадцать. В одной из деревень появился дикий оборотень, который успел убить нескольких человек. Когда я приехал на место, то увидел жуткие, искалеченные тела. Самого оборотня я выслеживал несколько дней и убил с большим трудом, уж очень сильным он был. Как позже выяснилось, это был самый рядовой гражданин, но у него случилось горе — его дочь убили какие-то разбойники, и стал невменяемым из-за постоянных мыслей о мести. После этой вылазки я пролежал в лазарете несколько дней, а по выходе оттуда понял, что, как бы я ни не хотел быть Палачом, этой судьбы мне не избежать, и я смирился с Судьбой.

— Сочувствую, — тихо сказала я. Мне действительно было его жаль. Такое трудно пережить.

— Знаешь, ты первая, кому я это рассказал.

Правда? А, что это приятно.

— И теперь ты просто обязан меня убить, — объявила я.

На меня скосили глаза, в которых плясали чертики.

Ну- ну, попробуй.

— Ну, думаю, что тебе я жизнь оставлю. Ты можешь еще пригодиться, — заявили мне, пряча улыбку.

— Спасибо тебе, лохматый друг, — решила подколоть его я.

— Я ведь и покусать за такое могу.

— Хорошо, молчу-молчу, — хихикнула я, отъезжая в сторону — А то превращусь в твою родню!