И сплетаются нити судьбы...

Парень покачал головой, в наказание за это там тут же зазвенел хрусталь.

— Странно даже как-то, — пробормотал он.

Потом они пили на кухне чай. Говорили о чем-то, даже смеялись, а ночевал он уже под бабулиной крышей. Увидев его с чемоданами, она всплеснула руками и сразу предложила помочь уладить проблемы с «девочкой».

— Бабуль, меньше всего я сейчас нуждаюсь в парламентерах, так что… Можешь мне не верить, но это неожиданно стало общим решением. Обоюдным, так сказать, — усмехнулся он.

Пожилая женщина долго качала головой и смотрела, как парень раскладывает вещи по местам.

— Это из-за Ани? — вдруг спросила она.

Дима вздрогнул, будто от удара плетью.

«Это же надо, какая дебильная реакция даже просто на имя»,— мелькнуло в голове.

— И из-за нее тоже, — бросил он через плечо.

— Столько времени… — пробормотала женщина.

Дима проглотил злость, готовую вырваться наружу, и просто сказал:

— Бабуль, если ты так жаждешь избавить меня от страданий или хотя бы облегчить их, то я не откажусь от горячего крепкого бульона.

— Ладно уж, мученик, пойду, сварю тебе лекарство, — махнула она рукой.

— Ты бесподобна!

— Я знаю! — не осталась в долгу бабуля.

Глава 15.

А жизнь шла своим чередом. На календаре был 2007 год.

Дима ехал по знакомым улицам родного города. За окном пробегали посеревшие из-за последней оттепели здания. Но весну, уже стоявшую на пороге, в последней битве одолела злюка-зима: подморозило. Машины под мат сквозь зубы водителей еле позли по гололеду, а пешеходы на практике отрабатывали элементы фигурного катания, в основном ласточки и дорожки шагов. Особо легкомысленные показывали более сложные фигуры. Дима, сидя за рулем, им сочувствовал. На светофоре оглянулся на заднее сидение и улыбнулся: там лежала огромная, плюшевая собаченция для Кристинки. Дима представил глаза сестры и улыбнулся. И вдруг из кармана раздалась переливчатая трель. Еще не достав телефон, он уже знал, кто звонит.

— Алло, Маришка! — прокричал он в трубку.

На другом конце улыбнулись. Дима не видел своей собеседницы, но знал, что она улыбается, и самому будто солнце в душу глянуло.

— Я еще и слова не сказала, а ты уже знаешь, что это я, — проник в ухо бархатистый, глубокий голос.

— Я даже могу сказать, где ты и во что одета, — ответил мужчина, — и мне необязательно тебя при этом видеть.

Марина рассмеялась.

— Ладно, давай тогда так: если ты угадаешь, то… ну, не знаю, я что-нибудь для тебя сделаю, ну, рекламу там на телевидение толкну или… Короче, сам выберешь. А если не угадаешь, значит, мою «Оленьку» ты отремонтируешь бесплатно.

Дима засмеялся.

— Ладно, если я угадаю, то ты для меня споешь «Ой, мороз, мороз»!

— Нет, я петь не умею!

— А то я не знаю! Так и я тоже могу не угадать. Только, чур, не врать.

На другом конце обиженно засопели.

— Не дуйся, — проговорил он.

— А я не воздушный шарик, чтобы дуться, — последовал ответ.

— Значит, согласна. Ты сейчас дома, лежишь на диване, как обычно теребишь уши той самой псине, что мы купили в Японии. На тебе старая пижама, ну, голубая такая, с облаками и медведями.

— Это пчелы!

— Ладно, ладно, пчелы так пчелы! А еще у тебя карандашей штук восемь в прическе, ну или девять. Угадал?

Маринка молчала, Дима даже взглянул на трубку, не прервалась ли связь. Нет, всё было в порядке.

— Мариш, ку-ку! Ты там не уснула?

— Да нет. Просто задумалась.

— О чем?

— Никогда не думала, что ты меня так хорошо изучил!

— Ну, ты что, учебник, что ли, чтоб тебя изучать? — Дима даже обиделся.

— Не учебник, конечно. Но, честно говоря, всегда считала себя девушкой непредсказуемой! Этакой неугадайкой, а тут ты.

— Что? В яблочко?

— Я бы даже сказала: в самое оно!

— А карандашей сколько?

— Восемь, — со вздохом ответила девушка, — девятый в руке верчу.

Дима захохотал, и тут ему в ухо понеслись какие-то завывания.

— Э нет, нет! Ишь, ты хитренькая какая! Машину она бы мне пред очи явила, а песню я должен так слушать! Нет уж! Ты чем сегодня занимаешься?

— Буду думать, как и чем помочь Вальке.

— Вальку отставить! Мы с тобой лет триста не виделись, пригласи меня на ужин и сделай мясо по-французски.

— Слушай, как там тебя по фамилии, это — наглость! — закричала Маринка. — И даже свинство с твоей стороны! Нет чтоб даму в ресторан пригласить, так он еще и у плиты меня хочет поставить!

— Так это ты проиграла, а не я! Так что жди, часа через три приеду. Тогда и песню послушаю!

— Дима, Дима! — завопила девушка, но мужчина быстро отключил телефон.

На душе стало еще светлее и теплее. У него было много друзей, но Маринка была особенной. Необыкновенной, и если бы не его глупость, возможно, они до сих пор были бы вместе…