И станешь ты богом

Священная клятва прозвучала пять раз. Клятву на крови не могут нарушить даже боги. Кудыма знал, что делал. Теперь никто не сможет упрекнуть его в том, что он оставил своего кровного боевого собрата в трудную минуту. Даже ценой своей жизни. Даже если на кон будет поставлено всё человечество.

Брат для брата в чёрный день!

– Щука, ты у нас самый опытный по военным хитрощам. Тебе и слово, – Кудыма повернулся к бывшему воеводе.

– Я так думаю, – Щука чуть растягивал слова, говорил не торопясь, вдумчиво:

– Атаман был неправ, решив, что мы ускользнём от булгар незамеченными по кромке болота. Нас засекут посты или выдвинутые заставы. Выставлять подобные посты – это аз-буки-веди. Воевода же у булгар человек умный, воин знатный, опытный. Войско держит в должном напряжении, расхлябанности не признаёт, карает её нещадно. Про нападение на обоз уже знают. Значит, сейчас спешно готовятся к выходу. Не успеть нам даже бегом. Даже на конях галопом. Успеет булгарская дружина перекрыть горловину. На месте булгарского воеводы я бы пустил сотню по обходной дороге. Это когда караван идёт, тратит два дня, а скорым воинским шагом за десять часов поспеть можно. Если мы сунемся в сторону деревни, основной отряд нас задержит, а к вечеру в спину подоспевшая сотня ударит. Если решим через крепость выходить, за нами основной отряд вплотную пойдёт, та сотня как бы в резерве будет, если запоздает, либо во фланг ударит. Поэтому думаю нам надо немедленно выходить в сторону крепости. Если нас здесь зажмут, главная задача тех, кто возьмёт нас в тиски будет, чтобы мы не прорвались. Здесь же воды нет, хотя и река под боком. Топлива для костра нет. Через пару-тройку дней кони взбесятся. Через пять-шесть дней – люди без воды упадут. Бери голыми руками! О крепости. Вряд ли франки нам угощение приготовили. Сил у них для встречного боя маловато. Скорее всего, в крепости запрутся. Да, она не достроена, но всё равно укрепление крепкое. Мы уж как-нибудь три-четыре сотни шагов под обстрелом, прикрываясь щитами, пройдём. Главное – вырвемся из этой горловины без больших потерь. А там все дороги открыты. Тебе, атаман, и слово будет. Ты эти места лучше любого знаешь.

– А вдруг как из крепости нам навстречу войско выйдет и перекроет дорогу?

– Это вряд ли. Они же полного положения наших дел не знают. Разведку вышлют, это без сомнения. И, в конце концов, через сорок-пятьдесят человек пробиться легче, чем через две сотни, ещё от одной сотни ожидая удара в спину.

– Что же, будем вместе лихо хлебать. Благодарю, вас, браты, – Волчий хвост низко, в пояс, поклонился вождям.

Ну, а пока ватажники грабили мёртвых, пока вожди совещались, успели произойти два важных события.

В-первых, узнав от прискакавшего на взмыленном коне воина о нападении неизвестных на обоз, булгарский воевода Подосень велел трубить сбор. Но он не стал делить свою рать на две части, как предполагал Щука. Воевода поступил более хитро и дальновидно, послав гонца к ближним хазарам.

– Сули хану Кайрату что хочешь, обещай золотые горы – но орда должна срочно выступить по объездной дороге. Конского хода там часа четыре, не более. Это караваны с товаром идут два дня – товар берегут. Всё понял? А мы пока разбойников здесь прижмём. Если они примут бой, хазары зайдут им в тыл. Если отступят – во фланг. Если быстро начнут отходить, хазары повиснут у них на хвосте. Конечно, в лесу, не в степи, но пешему воину и на лесной дороге трудно обороняться против конника. Тебе всё понятно?

Гонец сумел быстро уговорить хана, пообещав ему треть будущей добычи. А добыча будет знатной, ибо разбойники распотрошили посольский обоз. Только надо скорей, скорей, скорей!

Во-вторых – на берегу лесного озера, свесив в ноги в холодную, прозрачную воду, дремал волот. Чудовищной длины и толщины руки покоились на коленях. Плиты широченной до безобразия груди мерно вздымались и опускались. Надо всем этим нависало обрюзгшее лицо, а вокруг распространялась вонь никогда немытого, волосатого тела.

Когда-то, в незапамятные времена, волотов было много. Жили они среди людей, помогали им. Эти перволюди сделали много хорошего и нужного для того, чтобы человек стал человеком. Например, волот Прометей подарил человечеству огонь, научил пищу есть варёную и жареную. На юге волотов называли титанами. Были они не совсем боги, но ещё и не люди. Людская память и поныне хранит имена таких перволюдей, как Святогор, Тугарин, Горыня (Горыныч), Буря-Великан… Однако людей становилось всё больше и больше. Стали они теснить великанов. И великаны озлобились на род людской, и начали его угнетать и преследовать. Однако люди объединялись в племена, народы. Стало трудно противостоять им. Почти истреблённые волоты ушли в глухие чащобы, высокие горы. Подальше от людей.