И сто смертей(Романы)

— Мы тоже, две винтовки, — коротко выдохнул Рудольф.

Сержант кивнул и указал, в какую сторону им ползти.

— Без команды не стрелять! — крикнул вслед им командир взвода. Очевидно, он намеренно повторил громко приказ, который еще раньше отдал своим бойцам. В возбуждении кто-нибудь мог забыть об этом.

Рудольф и Киккас нашли себе подходящие кочки, на которые можно было положить винтовки, и, тяжело дыша, остались лежать. Первая немецкая машина успела за это время очутиться в двухстах метрах от моста, впереди колонны тарахтел мотоцикл с коляской. Мотоциклист поддал газу, расстояние между ним и ехавшим следом грузовиком стало быстро увеличиваться, будто колонна машин задержалась на месте. Солдаты в кузове азартно показывали руками в направлении движения и галдели.

Сидевший в коляске немец развернул пулемет и дал короткую очередь по удалявшемуся грузовику. Едва ли он надеялся с ходу попасть в машину, скорее это было сделано для устрашения беженцев и демонстрации своей силы. В то же время было очевидно, что шедшая впереди машина полностью завладела вниманием немцев, их охватил азарт преследования, ничего вокруг они сейчас не замечали.

Рудольф обратил внимание, что и часовой возле моста исчез, ничто не должно было возбуждать подозрения у приближавшихся немцев. Моторы грузовиков гудели ровно, мотоциклист мчался теперь еще быстрее, видимо, решил использовать свое преимущество и задержать машину, она должна была оказаться легкой добычей.

Что будет в следующее мгновение?

Первой машине с солдатами оставалось до моста не более ста метров. Немцы в мышиного цвета мундирах, с глубоко надвинутыми серыми касками, с закатанными рукавами, толпились за кабиной с автоматами на изготовку, отчаянно стучали по крыше и орали. Одно слово долетело до слуха Рудольфа:

— Bolschewisten!

Рудольф удивился, что понимает немецкий язык.

— Огонь! — тут же крикнул сержант.

Рудольф оставался неподвижным и смотрел.

Грянувший залп перешел в деловитое стрекотание пулеметов. Наряду с тем, который укрывался за бугром чуть правее их, огонь вел еще и второй «максим», но гениальнее всего сержант расположил третий пулемет своего взвода. По другую сторону дороги речка делала крутой изгиб и несколько десятков метров текла параллельно с шоссе. Туда, в самый дальний конец излучины, сержант и вывел третий пулеметный расчет. В то время как первые два пулемета били по голове колонны, третий строчил по хвосту, отсекая путь к отступлению.

Преодолев минутное оцепенение, Рудольф прижал приклад к щеке и прицелился в мотоциклиста, который подъехал уже к самому мосту. Винтовка отдала в плечо, но Рудольф так и не узнал, попал он или нет. Одновременно с его выстрелом из кювета возле моста приподнялся боец, видимо тот самый часовой, и швырнул гранату под мотоцикл. Раздался взрыв, и потерявшая управление машина, съехав с дороги, скатилась по склону берега, перевернулась и не задержалась раньше чем влетела в реку. Там уже никто не шевелился.

Со стороны машин донеслась беспорядочная стрельба из автоматов. Тут и там начали посвистывать пули. Первая машина съехала в кювет, вторая остановилась чуть поодаль на дороге, в глубине колонны поднимался густой черный дым, там горел грузовик. Солдаты выпрыгивали из кузовов, бросались на обочину или в канаву и стреляли наобум. Они не могли видеть противника. Возможно, только непрекращающийся огонь пулеметов выдавал расположение.

Из семи машин колонны лишь последней удалось податься на полевую дорогу, там развернуться и умчаться. Несколько серых фигурок кинулись вслед за машиной, и им помогли взобраться на ходу в кузов.

— Уходит! — азартно закричал Киккас и несколько раз подряд выстрелил по этой последней машине. Возможно, что это же самое делал и еще кто-то, однако стрельба уже не могла остановить удалявшийся грузовик. Подняв облако пыли, он понесся назад к поселку и вскоре исчез за домами.

Бой возле моста продолжался. Первое ошеломление прошло, и немцы ожесточенно вели огонь, это явно были обстрелянные солдаты. Рудольф старался унять дрожь в руках и ловил на мушку серые фигуры. Они прятались в канаве и за машинами, их было вовсе не просто отыскать. Вдруг он обратил внимание на то, что охватившая его с вестью о смерти сестры подавленность с каждым прицельным выстрелом унимается. Быть лицом к лицу с врагом — несравненно проще и понятнее, чем чувствовать нараставшее изо дня в день смутное напряжение, отчасти неведенье и отчасти бессилие перед подкрадывающейся опасностью. Вдруг она обрела определенное лицо, и это уже было не так страшно.