I-Strelcov-Hernaj-smert-fb2

— Кинжал можно назвать мини-мечом. Им можно колоть, рубить, сечь. В ближнем бою это смертельное и беспощадное оружие, годное для любого бойца. Совсем другое дело стилет, хотя он и произошел от «кинжала милосердия», которым в Средние века рыцари добивали своих противников. Чуть позже неаполитанцы назвали стилет — третья рука. Стилет — это действительно элегантное и благородное оружие, в отличие от кинжала и ножа он не рубит, не сечет и даже не режет. Стилетом можно наносить только тычковые, колющие удары. Ювелирное, а потому и благородное оружие...

Все это Виктор уже слышал не один раз, у него на этот счет было свое мнение, и в этот раз парень не сдержался. — В

таком случае шило сапожника или монтажная отвертка тоже благородное оружие. Ни резать, ни рубить нельзя, а вот посадить на «перо» запросто можно. Услышав эту фразу, Мастер дернулся в поисках смутьяна и сразу же выделил среди десятка новых лиц знакомую физиономию. Инструктор по рукопашному бою был старше Виктора лет на двенадцать-пятнадцать, зрелый мужнина, не утративший в своем возрасте юношеский задор.

— Стрелок, — почему-то обрадовался Мастер, — хорошо, что ты решил показать молодежи то, чему здесь учат диверсантов. Прошу к барьеру.

— На кинжалах? — поинтересовался Савченко, он был одним из лучших фехтовальщиков.

— Не-ет, — покачал головой Мастер. — Надевайте доспехи и на татами.

За время, проведенное на «фабрике резиновых изделий», Савченко узнал, как Мастер любит выбирать из задир свою жертву, из которой затем он делал отбивную.

В первый раз, когда Виктор увидел подобное «представление», он сразу же зафиксировал манеру боя Мастера и знал, что тому мало повергнуть противника, ему необходимо показать «зрителям», что при умении можно сделать с негодяем, который вдруг решил напасть на подготовленного человека. Виктор несколько раз наблюдал за «показами» Мастера и неоднократно имел возможность изучить его уловки, главной из которых было провести болевой прием и показать зрителям, что можно сделать с нападающим. Мастер со своими противниками не играл, а работал в полную силу...

Савченко стал не спеша втискиваться в доспехи, состоящие из жилета на манер бронированного, где вместо кевлара и титановой чешуи была пластиковая защита с поролоновыми прокладками. Затем на голову водрузил шлем похожий на обычный боксерский, только с решетчатым забралом, стальные решетки которого были плотно обмотаны защитной тканью. Пах и низ живота прикрывала титановая «ракушка», руки защищали бойцовские перчатки.

Наконец полностью облачившись в «броню», Виктор направился к татами. Он напрочь забыл о накануне проведенной бурной ночи, собственной усталости. Идя на бой все забыл и готов был даже умереть. Да, он не собирался уступать Мастеру... Рослые, стройные, в отличной физической форме, мужчины были похожи на двух рыцарей, только каких-то современных. Вместо блестящих доспехов их тела обтягивала ткань горохового цвета, поролон с пластиком. Пластиковые нарукавники, наколенники только добавляли сходство с витязями прошлых времен.

Хлопнув противника по перчаткам, Мастер поднял обе руки, таким образом защищая голову и верхнюю часть корпуса, и громко скомандовал:

— Работаем, Стрелок.

Как по команде, Виктор сразу же бросился в атаку, резко сблизившись с инструктором, и нанес серию коротких ударов, целясь кулаками в голову. Мастер легко уклонился, пропуская удары мимо себя, после чего разорвал дистанцию. Савченко попытался достать его ногой, но уж слишком он усердствовал во время отпуска в грехопадениях поэтому скорость была не та и реакция заторможенная Инструктор легко парировал и этот удар и снова сместился. После чего метнулся в контратаку. Стремительная серия ударов и не менее стремительный отход на безопасную дистанцию. Едва Виктор успевал отбиваться, как следовала новая атака. Удары инструктора пока не достигали цели из-за того, что Мастер не столько стремился закончить спарринг, сколько продемонстрировать новичкам свое

преимущество над противником. Он как рысь бросался в атаку, комбинируя удары рук и ног. Горячий и соленый пот заливал Виктору глаза, сердце учащенно колотилось в груди, от его колебаний, казалось, вздымался нагрудник. Инструктор провел еще несколько показательных связок, потом неожиданно отпрянул и подмигнул Савченко сквозь решетку забрала, со смешком предложив: — Ну, что, Стрелок, переходим к заключительной части марлезонского балета? — Сия фраза уже была коронным выражением Мастера, после нее инструктор обычно поступал со своим соперником почти так же, как процесс революции поступил с черепахой. Как правило, небольшое избиение заканчивалось

«демонстрацией» болевого приема, от которого поверженный «гладиатор» вынужден был позорно просить пощады.

Все это Виктор понимал, и ему ой как не хотелось оказаться в роли куклы для битья. Он закусил губу, готовый драться до последнего. Молодого бойца слишком переполняли эмоции, из-за которых он пропустил начало атаки...