И свет в её руках…

      Не остывшую после ванны кожу обдало холодом, но это вызвало только приятные ощущения. Усевшись прямо на ступеньках, я обхватила кружку обеими руками и, сделав глоток, поставила её на колени, продолжая придерживать. В голове зияла удивительная пустота, словно все мысли решили разом покинуть меня. Вокруг царила ночная темнота, освещенная лишь факелами на воротах, служивших выездом с постоялого двора. Живое пламя создавало атмосферу некоторого уюта. Двухэтажный, но длинный деревянный дом за спиной, чуть сбоку, за пределами видимости расположилась конюшня для фоаров. Просторный двор с кустами и деревьями, всё это было огорожено высоким надежным забором. Немного правее – закрытые на ночь ворота, и вот с обеих от них сторон – горящие факелы, что добавляли всей обстановке нотку таинственного, средневекового очарования. В темно-бархатном небе сияли первые звезды, постепенно их ряды пополнялись всё новыми светилами. Я бездумно сидела на ступенях, периодически отпивая чай небольшими глотками.

      - Позволишь? – неожиданно раздался за спиной голос Альрайена. А я ведь даже не заметила, как он подошел.

      - Разве мой ответ что-нибудь изменит? – отстраненно спросила я. Сил на спор и выяснение отношений уже не было, как не было никакого желания что-либо делать, говорить, думать.

      - Я сорвался, прости, - сказал Альрайен, присаживаясь рядом со мной на ступенях. Помолчал немного, вглядываясь в моё лицо, но я упорно продолжала смотреть в чашку с чаем. Не дождавшись от меня реакции, аллир заговорил: – Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя такой. Изможденное лицо, вымученная улыбка, безжизненный, опустошенный взгляд, как будто что-то важное внутри тебя потухло. – Альрайен поднял руку, в неуверенном, нежном жесте приложил ладонь к моей щеке, пальцами зарываясь в волосы, но я наклонилась вбок, отстраняясь от ненужной ласки. Обреченно уронив на колени руку, он смирился с моим нежеланием терпеть его прикосновения и больше попыток не делал. – Ты никогда не была такой отчужденной. Я испугался.

      - Испугался? – переспросила я без тени эмоций. После той бури, что бушевала во мне на протяжении четырех дней, заставляя сделать самый важный в моей жизни выбор, после пережитого потрясения, безжалостно вырвавшего меня из плена болезненных раздумий, я действительно была опустошена.

      - Да, испугался, Алиса, - ровным голосом сказал Альрайен. – Ты не представляешь, что значишь для меня.

      Я не хотела, чтобы он говорил. Не хотела, чтобы рассказывал, впервые раскрывал передо мною душу, но не могла его остановить. А потому аллир продолжал, неторопливо, спокойно, как говорят о том, с чем уже давно смирились:

      - Знаешь, впервые я увидел тебя под действием магии Повелителей Туманов, когда вместе с другими людьми тебя принесли в наш мир для участия в игре. Ты очнулась всего на мгновение, но этого хватило, чтобы поразить меня. Твои глаза, Алиса, твои прекрасные зеленые глаза, похожие на летний луг, покрытый каплями росы, они поразили меня. Сначала я думал, что это просто интерес, и сначала, наверное, так оно и было. В тебе ощущалась загадка, несмотря на твое нежелание проявлять какую-либо магию, от тебя исходило дыхание древней, первозданной силы. Наглость, непокорность, противостояние мне – всё это лишь подогревало интерес. За несколько дней до игры я впервые за много лет почувствовал сожаление. Ты пробуждала во мне странные эмоции, делавшие всё вокруг ярким, захватывающим. Мне не хотелось, чтобы ты погибла, но я слишком привык, что любого человека легко можно заменить другим и разницы никакой не будет. А во время игры я наконец узнал твою тайну и понял, что не смогу отпустить такую находку. Твоя необыкновенная сила делала тебя ещё более ценной в моих глазах. Игрушкой? Да. На тот момент ты была только игрушкой, пусть уже и незаменимой. Однако когда ты сбежала, я впервые переоценил своё отношение к тебе и понял, что ты стала чем-то большим, чем просто интересным развлечением. Ты стала мне нужна.

      Я вслушивалась в тихий голос, затаив дыхание, боясь пошевелиться, отчетливо ощущая на себе взгляд Альрайена. А он всё говорил, говорил…