И так бывает

- Значит, не добили… козлы - прохрипела я. Жива - это главное. Надо открыть глаза, но как же это сложно сделать, словно веки стали неимоверно тяжелы. Попытавшись несколько раз, с болезненным всхлипом, мне все же удалось разлепить глаза. Но зрение оставляло желать лучшего, все расплывалось, и я никак не могла сфокусировать взгляд. С трудом совершенный мной подвиг, дал результат только в одном, стало ясно, что на улице день, слева вроде гора, или что-то похожее, а справа деревья, скорее всего лес. Думать тяжело, все болит, в голове звон. Надо уползать с этого места, пока обо мне не вспомнили. Как же мне плохо… Голова кружится… Стоило мне перевернуться на живот, как в глазах потемнело от боли. Обломитесь, ублюдки, я все ещё трепыхаюсь. Встать не могу, значит, протянуть руку вперед, загрести в кулак траву, приподнять немного голову, чтобы ни глотать землю, медленно согнуть ногу и подтолкнуть себя пальцами ног. Я хочу жить, поэтому со стонами, сжав зубы, ползу вперед в слепом упрямством. Медленно, не зная куда, но ползу…

- Ох! Ёты - до моего заторможенного мозга, словно издалека, донесся удивленный возглас. До меня это так и не дошло, так как я просто тупо продолжала ползти, на следующем рывке меня подняли и куда - то понесли, и я отключилась. И снова здравствуй тьма. Умиротворяюще тут у тебя. Что-то в последнее время зачастила я к тебе…

*** Архи.

- Аруч как думаешь, выживет?

- Они живучие. Ты давай хватайся лучше и понесли. Снесем к лекарке.

- Вы это кого же ко мне приволокли!? Надо было оставить там, где нашли. Работы много, - с порога спросила она, подходя и осматривая раненого.

- Ёть - так дышит покась… не бросать же… - виновато поглядывал я, на недовольную вторжением лекарку.

- А че? Не надо было?- стоя на пороге избы, замялся Аруч.

- Пошутила я. Идите уже гуляйте, - устало вздохнула, уважаемая Гана.

- Может чего помочь надо? - словно извиняясь, поинтересовался староста, у лекарки, хлопотавшей возле печи.

- Вон! Мешаете. - Гаркнула она. Мы поспешили уйти побыстрее, но в дверях застряли с Аручем, пытаясь выйти одновременно. Когда во двор все же вывалились из избы, то аж вздохнул с облегчением. У меня от пронзительного взгляда старой лекарки, прямо поджилки трясутся.

***

В следующий раз я пришла в себя, на более длительный срок, уже утром. Птички поют. Утренней свежестью пахнет. Класс! На душе так легко и хорошо. Пойте, прекрасные певцы, лечите мою истерзанную душу. А двигаться еще не могу, больно. Зрение продолжает оставаться как у крота. Вижу только какие-то расплывчатые картинки. Вливают в рот, какую- то противную вязкую гадость. Бэ… Отрубаюсь. Снова оказываюсь в моем недавнем персональном кошмаре, слышу хохот и вижу скалящиеся ухмылки, резко просыпаюсь. В темноте слышу успокаивающий голос пожилой женщины. Проваливаюсь в уже мирное сновидение.

Наконец - то наступило первое осмысленное утро, после кошмаров. Солнечный лучик тепло скользит по моему лицу. Птицы заливаются на разные голоса. Тело уже не болит. Странно, так быстро все зажило? Ой,… а быстро, это за сколько? С любопытством огляделась. Действительно изба травницы, под самым потолком разнообразные сушеные травки развешаны. Мда… глухая деревня. Деревянная изба, низенький потолок, массивная деревянная дверь и пряный терпкий аромат разнотравий. Идеально чистая комната не отличалась большим изыском: кровать, комод, крепкий шкаф, с небольшим зеркалом. Видимо я находилась на единственной кровати, в этой избе. Так как через открытую дверь просматривалась вторая комната, по всей видимости, служившая кухней. В ней была огромная печь, по середине стоял прочный стол с табуретками. И все из дерева. Вот где мечта пожарника, пока приехал,- догорело.

- Оклемался? Вот и славненько, - сказала лекарка, прошаркав из кухни, ко мне в комнату. - Я тебя, по крупицам собрала, уж больно изранен был. Чудо что выжил. Теперь сил набираться нужно.

Видимо меня ещё клинит или моя спасительница на старости лет подслеповата, стала, ко мне как к мужчине обращаться, но ладно, ей это простительно, я этой милой старушке жизнью обязана.

- Бабушка, спасибо Вам, что спасли и выходили меня, - искренне поблагодарила я. -

- Бабушка? - удивилась лекарка, - давно меня так не называли, только по имени. Приятно, спасибо порадовал.

- Чудо просто, Ваше лечение. У меня уже ничего и не болит, - от души польстила я травнице.

- Мои травки всем помогают,- не злобно фыркнула старушка, продолжая свои действия, с какими то склянками, - и нечего мне здесь во все зубы радостно скалиться.

Я рассмеялась.

- Вот выпей. Это укрепит тебя. Слабость быстро пройдет.

Я с некоторой опаской покосилась на зеленую вязкую жидкость, если будет такой же отвратительный вкус, как у предыдущего лекарства, я взвою. Бабушка, лукаво прищурилась, глядя на меня.

- Пей. Это вкусно.

- Точно?

- Точно. Пей не сомневайся, это другие травки.

Зажмурившись, опрокинула питье одним махом в себя. А ведь и правда вкусно, и уже с удовольствием облизывала с губ оставшиеся капли. Старушка с материнской любовью погладила меня по голове. Чудная старушенция.