И телом, и душой (СИ)

Через несколько минут она, заплатив по счету за так и недопитый коктейль, резко встала из-за стола и стремительно направилась к выходу из кафе. А он провожал ее глазами, почти невольно пробегая взглядом по легкому летнему сарафану, обрисовывающему ее фигурку.

У выхода она столкнулась с кем-то, извинилась, должно быть, и обернулась к нему, посмотрев на него еще один раз, последний. Желая остаться, может быть?… И он смотрел на нее, встречая синими глазами ее испуганный завороженный взгляд. Мечтая ее удержать?…

Еще один разряд вдоль позвоночника. Еще один оглушающий удар сердца в грудь. Еще один грохочущий стук в висках. Еще одна ослепляющая тьма, застилавшая глаза.

Еще одна причина для бегства.

Она стремительно покинула кафе. А он остался сидеть за столиком. Забывая о том, что встречал ее.

А сейчас, глядя на ее покрасневшие щечки и в смущении опущенные глаза с подрагивающими ресницами, он не мог поверить, что не запомнил ее. Как?! Почему?!

Милое, очаровательное, невинное существо, скрывающееся за маской красивой блондинки.

— Лена, Аня, — услышал он, как сквозь сон, бодрый голос Вани — Познакомьтесь, это Макс Колесников, мой приятель. Не скажу, что давний, но все же… — Ваня рассмеялся — Макс, это Аня. И Лена.

Макса словно пронзило стрелой. Он напрягся всем телом, сглотнул комок, вставший в горле. Какого черта он не может произнести ни слова? Почему так громко и так сильно стучит в груди сердце?! Словно выбивая в душе единственное имя.

Лена. Лена. Лена.

Оно легко на язык, как медовая сладость, пьянящая и дурманящая его сознание.

ЛЕНА.

Так приятно было проговаривать его про себя, смакуя каждую буковку, словно пробуя ее на вкус.

Ле-еенааа…

Казалось, мир рассыпался на миллионы крошечных осколков, слился воедино в сплошное разноцветное пятно, блестящее всеми красками радуги. Оставив наедине лишь их двоих.

Аня, миловидная девушка-брюнетка с раскосыми серыми глазами, широко улыбаясь, поздоровалась с ним, что-то сказала, а он поздоровался с ней почти машинально, ничего не отвечая на ее реплику, которую даже не услышал, и глядя лишь на ее подругу, устремившую взгляд в лужайку.

Желая лишь увидеть ее глаза, блестящие и искрящиеся весельем и смехом. Как он себе уже представил.

И вот ее плечи дрогнули, подбородок приподнялся. Она вскинула голову вверх.

И на него посмотрели шоколадные глаза незнакомки, которую он, казалось, знал всю жизнь.

Она смотрела на него испуганно, даже ресницы ее дрожали.

Вспомнила его?… наверняка, да.

— Лена, — проговорила она почти шепотом и протянула ему дрожащую тонкую ручку.

У него в груди все перевернулось еще раз, выворачивая наизнанку всего его. Сердце задрожала гитарной струной, пробегая по венам, смазанным ядом бичом, и рухнуло вниз, разбившись о ее звонкий дрожащий голосок.

«Какого черта?!» возмутилось что-то в его груди.

Ей и девятнадцати нет, раз она учится с Ваней в одной группе! А ему, черт побери, — двадцать семь! Уже — двадцать семь! Ему бежать от нее нужно. Немедленно, сейчас, пока еще не поздно! Пока он еще может себя контролировать. Пока еще способен мыслить здраво. Пока его не связало с ней нечто большее, чем простое знакомство!

Но этот нежный голос — словно музыка по нервам. Эти глаза — словно крепкий черный кофе по венам.

В его душе все взбунтовалось. Дыхание стало тяжелым, словно бы вмиг стало мало кислорода.

Ведь она, очевидно, девушка, верящая в любовь до гроба. А он, человек, не брезгующий тем, чтобы путешествовать из одной постели в другую. Она верит в вечный брак. А он не планировал жениться раньше тридцати пяти, уже после того, как состоится в карьере. Он знал, что будет верным мужем, но не желал ограничивать себя в чем-то сейчас.

Он планировал свою жизнь на годы вперед. Всегда.

Школа. Институт. Строительная компания, воздвигнутая им и сейчас расширяющаяся.

Друзья, знакомые, женщины. Его поступки, действия, мечты, желания и стремления.

В его жизни все было прописано, словно бы в записной книжке распорядок дня.

Не было прописано лишь встречи с НЕЙ.

И сейчас в нем боролись два чувства, схлестнувшись друг с другом, как огонь и вода. Два подавляющих начала, два противоречия, две неподвластные никому стихии.

Он не хотел, чтобы рухнули все его уверения, все его планы и стремления. Но и отчаянно желал сжать в объятьях эту маленькую девочку, смотрящую на мир глубокими карими глазами, сжать ее и не отпускать.

Противоречия разрывали его на части.

И он знал, что нужно делать выбор. Выбор…

Судьбоносный выбор. Выбор самой судьбы.

И его крепкая рука взметнулась вверх против его воли.

Разорвавшаяся ниточка единого существования сплелась вновь.

Его рука сжала в себе маленькую женскую ладошку, подрагивающую бешено несущимся по венам пульсом ему в запястья. Теплая, нежная, шелковистая… Его. Только его!

Отпустить ее не представлялось возможным для него. Не сейчас.

Вообще никогда.

5 глава