И телом, и душой

Лучше бы ей было уйти от него много лет назад, сделать роковой шаг в бездну, страдать, разбиваться вдребезги от боли, сходить с ума от отчаянья, не обманывать саму себя, не верить в невозможное, не пытаться найти исцеление от того, чему еще не придумали лекарства. Ей нужно было тогда, годы назад, учиться жить без него. Когда он был ей просто нужен, а не обходим, как воздух! Когда противоречия и сомнения не рвали на части ее душу, и сердце, раздробленное и разбитое, не лежало у ее ног грудой окровавленных обломков.

Когда ей не было так больно оттого, что он сделал. И она бы сохранила о нем иные воспоминания.

Почувствовав на губах привкус соли, девушка зажмурилась. Слезы… Как странно. Четыре дня подряд она плакала навзрыд, не переставая, а в день, когда решилась уйти, не проронила ни слезинки. И тогда думала, что больше не заплачет, думала, что боль настолько уже въелась в нее, что просто растворится в крови и замрет.

Он никогда не поднимал на нее руку. Никогда не позволял себе грубости и жестокости по отношению к ней. Никогда за эти девять лет. До того дня, когда все изменилось, повернув трагедию к Лене лицом.

Накинулся на нее, как дикий зверь, как безумный, как сумасшедший… Калечил и уничтожал ее вновь и вновь, не щадя и не жалея.

И на этот раз она не простила ему этого уничтожения.

Накопившаяся за годы боль, обида, разочарование, отчаянье и безысходность, — все это ринулось во вне, сметая грани дозволенного и подавляя своей откровенностью и искренностью. Вынуждая смотреть, слушать, чувствовать, но не верить. Оставляя в уголке разбитой и искалеченной души осколок надежды на то, что все еще можно вернуть. Но и он вскоре превращается в пыль под напором пламени безудержного кострища, разведенного безумцем.

Лена никогда и думать не смела, что все для них закончится именно так! Да и как подобное могло прийти ей в голову?! В их жизни было все. Грубость и желчь слов, презрение и обвинение взглядов, жесткость и спешность движений… Но никогда его грубость не переходила в насилие, никогда жесткость не перерастала в жестокость… Никогда… до того самого дня, когда Лена поняла, что не знает своего мужа. И никогда его не знала…

И в тот миг все изменилось. Наверное, что-то щелкнуло внутри нее, загорелась красная лампочка опасности и первобытный инстинкт самосохранений завопил стоном пожарной сирены о том, что ей нужно спасаться. Спасаться — кто бы мог подумать!? — от собственного мужа!

И она бежала. Как раненый солдат с поля боя, побитая, но не сломленная. Выжившая в неравной схватке с тем, кого считала целым миром, и который пошел на нее войной.

Простить? Понять? Вытерпеть?! Не в этот раз. Больше никогда!

Она решила все за мгновение. В то самое, когда увидела в синих глазах бешеный блеск дикого зверя.

Она терпела и сносила все девять лет, отчаявшись вернуть утраченное, надеясь на чудо и не решаясь сделать единственный шаг к отступлению. А сейчас не просто шла, но бежала, стремительно, без оглядки, не сомневаясь и не задумываясь о последствиях. Она знала, что он будет ее искать, Максим был бы не Максимом, если бы не сделал этого, но она была уверена, что не вернется. И никакие убеждения не смогут вынудить ее изменить решение.

Она бежала от того, кого любила, но которого не знала. От того, с которым больше не могла терпеть, прощать и быть виноватой. Синдром вины растворился в ней, сойдя на нет в тот момент, когда Максим перешел дозволенную грань. В одно мгновение превратив хрупкий хрусталь доверия в осколки преданной любви.

Оказывается, и у ее ангельского терпения был предел.

Она никому ничего не сказала. Даже Ане. Подруга бы накинулась на Максима с кулаками, не взирая на то, что была ниже него на целую голову. Она бы утешила и помогла, Лена знала это, но она не смогла бы скрыться у нее от мужа. Только не там. Даже чета Колесниковых была не осведомлена, что задумала их невестка. Она знала, что Лидия Максимовна будет расспрашивать ее о том, что случилось. А вспоминать весь ужас, что ей пришлось пережить… Она не готова была оказаться в том кошмаре воспоминаний снова!

Андрей… У нее оставался, казалось, единственный шанс на то, чтобы спастись. Именно у него, в том, что он поможет ей, она ничуть не сомневалась. Но наивно было полагать, что Максим не найдет ее и там.

Она хотела скрыться от него, спрятаться, убежать. Куда угодно, только бы быть уверенной в том, что он не найдет ее. Она не готова была видеть его, тем более разговаривать с ним или терпеть его прикосновения после случившегося, хотя он и старался ее не касаться в эти дни.

Она желала лишь одного — сделать все возможное для того, чтобы он не нашел ее.

В один день она рассчиталась с работы, услышала недоуменные возгласы в ответ на свое неожиданное заявление и настойчивые предложения остаться, которые решительно отклонила. Получив заработанное, забросила все самое необходимое в дорожную сумку… и ушла. Куда глаза глядят. На вокзал.