И тьма взойдёт

Джастис ждал неподалёку – фигура в плаще, неотличимая от теней. Вайолет разглядела Хранителя, только когда Уилл чуть кивнул в его сторону. Должно быть, мужчина остался здесь, чтобы разобраться с охранниками Саймона, пока юноша искал её. Видимо, поэтому им встретилось так мало патрулей – Джастис избавился от них.

Когда мужчина приблизился к ним, Вайолет бросило в дрожь из-за воспоминаний о драке на судне. Хранитель откинул Тома так, словно тот ничего не весил, а потом пережил страшный удар по голове, хотя плавал в воде лицом вниз словно мёртвый.

Даже сейчас ладонь Джастиса лежала на рукояти меча – оружии настолько же старинном, как и всё облачение, и сама манера говорить.

«Если бы он знал, кто я…»

– Хорошо, – кивнул Джастис. – Теперь нам пора.

Он не спросил Вайолет, где она пропадала, а просто, казалось, был рад, что девушка в безопасности. Они пошли следом за Хранителем. Вайолет смотрела на его широкую спину, на прямые волосы цвета воронова крыла, так не похожие на её собственные, вьющиеся. Джастис буквально излучал силу и величие.

– Уже довольно темно, и мы сможем пройти незаметно. Главное – обогнуть патрули Саймона…

На берегу началась какая-то суета, и все трое резко обернулись.

– Там что-то происходит, – проговорил Уилл.

Звук подъезжавшего экипажа, голоса с реки… Вайолет чувствовала что-то в воздухе, хоть и не могла объяснить, что именно. Словно затишье перед бурей. И эту бурю можно было почти ощутить на вкус – опасную, тревожную.

Джастис изменился в лице, его серьёзные тёмные глаза казались полными тревоги.

– Джеймс здесь.

Глава 8

Уилл обернулся.

Джеймс… Это имя было ему незнакомо, но он уловил напряжение в голосе Джастиса. Столпившиеся на берегу люди Саймона, казалось, тоже чувствовали это напряжение. «Джеймс здесь».

Экипаж приближался, будто торжественная процессия, возвещая о своём прибытии цокотом копыт, скрипом колёс и звоном сбруи. В авангарде, точно некое искажённое отражение Хранителей, ехали трое всадников, каждый из которых носил часть брони поверх костюма для верховой езды. Они выглядели неестественно и, похоже, чувствовали себя так же. Немигающие глаза запали, а лица казались смертельно бледными.

Сам экипаж из чёрного лакированного дерева глянцевито блестел, запряжённый двумя вороными лошадьми с горделиво выгнутыми шеями, расширенными ноздрями и шорами на глазах. На дверях кареты красовались три чёрных пса – герб Саймона. Задёрнутые занавеси не позволяли заглянуть внутрь.

Въехав прямо в толпу, экипаж остановился там, где утрамбованная грязь переходила в галечный пляж. Два лакея быстро спрыгнули, открыли дверцу кареты, словно перед каким-нибудь высокопоставленным лордом, и Джеймс вышел на берег реки.

Казалось, сам воздух изменился, точно повеяло лёгким ветерком из старого сада.

«Это ты», – подумал Уилл, как будто давно знал прибывшего юношу.

Дворцы превратились в руины, поля, где сражались армии, заросли травой, мир со всеми его чудесами погиб – остались только осколки, отблески, от которых захватывало дух.

Джеймс был прекрасен. Само совершенство, словно статуя из чистейшего мрамора, вырезанная каким-то неизвестным скульптором. Никто в мире не обладал такой красотой.

Страх прокатился по толпе людей Саймона, как рябь на воде – странная реакция на молодое прекрасное лицо Джеймса. И сам его юный возраст вызывал изумление: он казался не старше шестнадцати-семнадцати лет, ровесником самого Уилла.

Он невольно шагнул вперёд, не обращая внимания на Джастиса за спиной, пока не оказался прямо у края мокрого контейнера.

– Это он. Трофей Саймона, – произнёс один из моряков.

– Ради всего святого, а если он услышит, что ты его так назвал? – отозвался другой.

Страх в толпе нарастал.

Джеймс прошёл вперёд. Все работы прекратились с его прибытием. Люди, столпившиеся вокруг экипажа, уступали дорогу прибывшему. Уилл узнал одного или двоих матросов с «Охотника» и с ужасом понял, что здесь собрались не просто сторонние зеваки, а люди Саймона. Под рукавами их рубах скрывались клейма.

Галька громко шуршала под сапогами Джеймса.

Берег возле экипажа был освещён рядами факелов на столбах и переносными фонарями, огни которых отбрасывал отблески на лица державших их людей. Река за спинами собравшихся казалась чёрной, только неровная дорожка лунного света прорезала тёмную гладь. Луна была почти полной, на три четверти, небо – чистым. Тишину нарушали лишь редкие далёкие звуки: приглушённый плеск воды, далёкий звон колокола.

Холодные синие глаза Джеймса изучали хаос на берегу. Сам юноша казался идеальным воплощением современной моды: стильно зачёсанные золотые волосы, подчёркивавший талию камзол, прекрасно подогнанные брюки из хорошей дорогой ткани и высокие начищенные сапоги.

– Мистер Кекстон, – Максвелл, капитан потерпевшего крушение корабля, приветствовал прибывшего почтительно, почти нервно, хотя тот выглядел лет на тридцать младше. – Как видите, мы вытащили почти весь груз. Особо крупный можно спасти. И, конечно…

– Вы упустили мальчишку, – проговорил Джеймс.