И тьма взойдёт

От этого мама и пыталась оградить сына и делала это до самого конца. Когда Саймон послал своих людей убить её, она защищала Уилла из последних сил, сжимая его руку. «Дай мне слово…»

Да, он дал слово. Прижимая к груди окровавленную ладонь матери и не понимая, что именно ей обещает.

– Старейшина Хранителей сказала, что моя мать являлась потомком Госпожи, – сказал Уилл, – и что ей было предназначено убить Тёмного Короля. Теперь я узнал…

«Узнал, почему моя мама сделала то, что сделала. Узнал, кто я есть. И кем хотят меня видеть Хранители».

Глаза Вайолет распахнулись.

– Потомок Госпожи? – переспросила она. – Той самой, которая убила Тёмного Короля старого мира?

Уилл кивнул.

– И… теперь это твоё предназначение? Принести ему погибель?

Вайолет говорила об этом так, словно видела в этом смысл. Может быть, все и правда полагались на судьбу, и только самому Уиллу казалось, что слова Старейшины распахнули под ним зияющую пропасть.

– Но ты выглядишь так, словно не хочешь в это верить. Почему?

Он бы рассмеялся, если мог, но перед внутренним взором застыло лицо матери, её отчаянный взгляд перед самой смертью от рук людей Саймона. Слова вырвались сами.

– Я не хочу никого убивать.

И это было правдой, болезненной, скрытой за всем ужасающим хором мыслей. Ладонь терзали фантомные боли, от которых никак не удавалось избавиться – оставалось лишь крепко сжимать руку в кулак.

– И ты… Именно тебе предстоит убить его? – спросила Вайолет.

– Так думают Хранители, – ответил Уилл. – Что Госпожа может сразить Тёмного Короля, – сказать это оказалось ещё больнее. – Так считала и моя мама.

Больше юноша ничего не сумел сказать, не сумел озвучить ни одну из мучивших его мыслей, а просто неотрывно смотрел на шрам на ладони и надеялся, что Вайолет поймёт.

– Она знала? – спросила девушка.

Уилл кивнул. Они говорили очень тихо, хотя коридор и был пуст. Но и сюда доносились далёкие песнопения Хранителей, обрывки слов гимна.

– Саймон убил её сестру Мэри ещё до моего рождения. У мамы была целая жизнь, о которой я не имел ни малейшего понятия. Эту жизнь оборвал Саймон.

Уилл поднял взгляд на Вайолет, на её красивое, почти мальчишеское лицо. Тёмные глаза светились искренним участием и беспокойством.

Она тоже была связана со старым миром и тоже никогда не желала этой доли.

– Когда вы с братом узнали о своей силе? – спросил Уилл, и глаза девушки потемнели ещё сильнее.

– Мы всегда знали. Отец и Том говорили, что я должна держать это в тайне. Ты единственный, кто знает. В смысле, единственный не из моей семьи.

Уилл представил себе маленькую Вайолет, неестественно сильную, но скрывающую свои способности, чтобы казаться обычной. А потом подумал о её отце и о том, что тот собирался сделать.

– Похоже, и твои, и мои родители хранили секреты, – сказал юноша.

– О том, что ты должен убить, а я должна быть убита, – добавила Вайолет.

Такова оказалась правда – ужасающая правда, связавшая их.

– Ну а теперь я здесь, – вздохнул Уилл, – чтобы пройти по пути моей матери.

– Тебе ведь необязательно убивать, – заметила Вайолет. – Мы не обязаны подчиняться своей судьбе. Ты ведь сам мне это сказал.

– Тёмный Король является мне в видениях, – признался Уилл. – Бледный ореол короны, глаза, полыхающие чёрным пламенем. Я знаю, что это всего лишь сон, но такое чувство, будто…

Он идёт за мной.

Этого юноша не сказал вслух.

Он подумал о Хранителях, одиноких в своей миссии – сохранять древние обычаи и память о прошлом, чтобы оно больше не повторилось. «Я – единственный, на кого они рассчитывают, полагая, что я – тот, кто может остановить Тёмного Короля…»

От этой мысли стало больно. Хранители столетиями защищали мир, не допускали возвращения древнего врага, и именно Уилла привели в Чертог, чтобы подготовить к сражению?

Он глубоко вздохнул, вспомнив слова Юфимии.

– Старейшина сказала, что Саймон завладел чем-то необходимым, чтобы вернуть Тёмного Короля к жизни. Но не сообщила, чем именно…

– Что ты имеешь в виду? Какой-то предмет древнего мира?

– Она не сказала точно. – Почему Старейшина не стала говорить об этом, хотя поведала обо всём остальном? Она обходила эту тему так же старательно, как мама избегала бесед о своём прошлом, и Уилл помнил – только в такие моменты он замечал её страх. – Старейшина хочет, чтобы я начал заниматься магией. Хочет узнать, смогу ли я сражаться, как Джеймс, – он снова подумал о светловолосом юноше в доках. – Помнишь, как он остановил контейнер прямо в воздухе?

– Так же, как ты притянул к себе Клинок на корабле? – спросила Вайолет. Уилл кивнул, стараясь не вспоминать, каково было держать в руке тёмный меч. Как сильно хотелось достать его из ножен – словно тот кричал о своём желании освободиться и жаждал обрушить на мир свою мощь. – И ты будешь учиться?

«Это пустая трата времени, – сказал Верховный Адепт, когда Древо-Камень осталось таким же тёмным и мёртвым. – У него нет силы».