И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)

Сказав это, я ретировался на отделение. А у самого сердце бешено застучало. Ведь на самом деле я ещё не успел дописать главу "Побег" и, таким образом, не отправил её Путину. И теперь я испугался, что у меня немедленно отберут нетбук или хотя бы модем для выхода в Интернет, и мне не поздоровится на этом отделении в дальнейшем, и дело моей Книги, моей жизни, приостановится на неопределённый срок, ведь, как постоянно повторяет персонал отделения включая врачей, компьютеры, а тем более Интернет-модемы в дурдомах запрещены для пользования пациентами, и это их милость - разрешение нам ими пользоваться вопреки закону. У меня сердце стучит, и я понимаю, что немедленно садиться дописывать предыдущую главу в тетрадь или на компьютер мне нельзя. Нельзя мне раздражать разъярённого быка, персонал, своей работой над тетрадью или за компьютером - это будет типа красной тряпки для быка: могут немедленно отобрать компьютер. Поэтому я стараюсь показаться персоналу внешне спокойным, не озабоченным ничем, что моё дело уже сделано и поздняк метаться. Для показухи своего спокойствия я одеваю наушники, провод сую в карман пижамной куртки. Типа я, невозмутимый, слушаю музыку и ни о чём не думаю. А на самом деле у меня в кармане нет флешки-плеера. Я не в состоянии слушать музыку. В 12.30 я сдаю сумку от нетбука, в которую положил толстую книгу вместо него. И прошу у доброй медсестры капель для успокоения. Она даёт мне корвалолу. День слоняюсь без дела - даже книжку не хочется почитать - у меня мысли о своём. Вечером дописываю в тетради главу и говорю Андрюхе, соседу по палате, что я не сдал нетбук и собираюсь ночью печатать её и сразу же отправлять Путину, в издательство, племяннице Уле и другим. Завожу будильник на 4.20. и ложусь спать, ещё раз приняв корвалолу для успокоения и быстрого засыпания. В 3.15 меня будит Андрюха и спрашивает, не желаю ли я прямо сейчас начать работать. Я встаю. В палате очень темно. На клавиатуру нетбука падает свет горящего экрана. А в тетрадке я еле различаю слова. Подношу её постоянно к экрану, чтобы прочесть очередное предложение или часть его. Я заканчиваю печатать главу ровно к подъёму, то есть в 7.00. где-то в полвосьмого беру сумку "с нетбуком" из каптёрки. Первым делом отправляю Книгу Путину, затем в издательство, затем Ульяне, затем "в небо", то есть на мой виртуальный диск в Интернете (чтобы Книга ни за что не пропала), затем копирую её на флешки, затем отправляю её другим людям. Закончил в 9.00. Всё! Теперь можно и потерпеть в ожидании "решения моего вопроса по существу" Правительством Санкт-Петербурга, куда Путинская Администрация направило моё к нему обращение с приложением Книги и моих снов.

Утром по понедельникам врачи делают обход больных на отделении. Я планировал на обходе передать флешки с файлом с Книгой и со специальным файлом только с последними тремя главами из неё своему врачу Анне Ивановне и старшей медсестре Татьяне Владимировне. Я предполагал, и правильно предполагал, что о моём вчерашнем заявлении персоналу во время перекура уже утром понедельника уходящей сменой будет им доложено. Я ожидал всякой реакции импульсивной Анны Ивановны на это. И вот в 10 часов с копейками в мою палату с грозным-хмурым выражением лица, какого я ещё у неё не видел, заходит Анна Ивановна с усатым врачом-дураком. Сначала она общается с двумя другими психами-дураками. Доходит очередь до меня. Строгим холодным голосом она говорит мне:

- Господин император! Теперь я ТАК буду к вам обращаться. Я не намерена терпеть, чтобы вы оскорбляли персонал!

Я что-то хотел вставить, но она продолжала:

- Я не хочу с вами разговаривать после этого. И сдайте модем!

- Это же противозаконно! В законе о психиатрической помощи ничего не сказано про модемы.

Примечание. На каждом отделении во всех дурдомах на видном месте висит стенд с эти законом, в котором в том числе говорится и об эфемерных правах пациентов. Но о компьютерах и модемах там ни слова. Говорится только о праве пациентов вести переписку, которая может быть ограничена (то есть подвержена врачебной цензуре) в случае, если она угрожает жизни и здоровью третьих лиц. Ну, да, Интернет неподцензурен. Так, что же, пациентам в моём положении зря только терять годы в дурдомах без попыток выбраться из них и обустроить свою дальнейшую жизнь?!

- Я вам принесу новую редакцию закона. Там есть и про модемы. Сдавайте модем!

Я отдал модем ей в руки.

- Анна Ивановна, вот флешка. Прочтите-ознакомьтесь с тем, что я уже отправил Президенту.

Я ожидал, что Анна Ивановна будет заинтригована и без разговоров возьмёт у меня флешку с Книгой.

- Не хочу я от вас ничего брать. Всё! Кончено!

Отрубив, Анна Ивановна пошла вместе с усатым врачом-дураком дальше.