И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)

А ещё был такой забавный случай, связанный с Набережной и праздниками. В детском саду по случаю наступающего праздника воспитатели попросили детей нарисовать праздник. "А как изобразить праздник, что можно нарисовать?", - спросили воспитатели.

- Воздушные шарики.

- Правильно, Света!

- Салют.

- Молодец, Серёжа.

- Корабли на Неве.

- Отлично, Костя!

- Парад.

- И ты молодец, Андрюша!

- Флаги.

- И ты, Вика, умница!

Услышав подсказку про флаги я вспомнил, что на Набережной на соседнем с бабушкиным доме висит и развевается чудный флаг, которого я больше нигде не видел, состоящий из трёх горизонтальных полос: чёрной, красной и жёлтой. Он такой красивый этот флаг. Такой весёлый. Не то, что скучные одноцветные красные флаги. И я решил нарисовать ко Дню Победы как праздник дом с этим триколором. Я ещё тогда совсем не знал про такую страну Германию, и что это её флаг (Дело в том, что на Адмиралтейской набережной тогда размещалось консульство ГДР). Я старался и выписывал краской три аккуратные полоски, что было сложно, чтобы одна полоса была по ширине равна другой, и краски не растеклись и не смешались друг с другом, особенно красная с жёлтой. Я так старался! Но когда я сдавал свою картину воспитателям, они изменились в лицах, и улыбки у них спали. А так ведь они каждой сдаваемой картине умилялись и хвалили сдающего. Меня же воспитатели не похвалили, а стали между собой шушукаться с растерянными лицами и отложили мою картину в сторону. Картины к концу дня были развешаны в детсадовской раздевалке, куда заходят вечером родители. Но моей картины на стенах я не обнаружил, а ведь так хотелось показать её родителям, чтобы хоть они меня похвалили! Меня раздирали необъяснимые чувства досады и удивления. Разгадать загадку этого запавшего в душу случая я смог лишь спустя годы, когда учился уже в школе и узнал о Германии и её флаге. Наверное, тогда в детском саду воспитатели сочли меня маленьким язвительным диссидентом или провокатором! Или германофилом. Но я таковыми не был, естественно.

И ещё эпизод из детсадовской жизни. Однажды мы, дети, сидели и рисовали. Каждый, что хочет. Я нарисовал трёхмачтовый парусник с надутыми парусами и флагом на корме. На флаге череп с костями. И подписал название на носу корабля: "ПИРАТ", благо, я умел читать-писать уже в детском саду. Мне самому очень понравился мой рисунок цанговыми карандашами (были раньше такие). Но пришедшие в детский сад большие ребята в красных галстуках (я тогда ещё не знал, что пионеры) взяли у меня мой рисунок и принялись его исправлять. Чёрный флаг был перекрашен фломастером в красный, к мачтам также были пририсованы красные флаги, а название корабля было зачёркнуто и сверху написано новое: "ЛЕНИН". Переделки в моём рисунке мне не понравились, хотя я уже знал про дедушку Ленина (его портрет висел в игровой комнате, он был изображён вместе с Крупской, они сидели на скамейке и улыбались с портрета). Так я был раздосадован, что он, то есть Ленин есть, или был (тогда я ещё не знал выражения, что он был, есть и будет, или, точнее, что он жил, что он жив и что он будет жить). Нет, на самом деле, я понял добрые помыслы пионеров-редакторов моего рисунка, и что они его ТАК любят, но я пока ещё не дорос до такой любви к нему, хотя и знал, что он добрый, этот дедушка Ленин. О практике смены названий кораблей, как то, например, атомного ледокола "Арктика" в "Брежнев" я ещё не знал и потому, что был ещё маленький, и потому, что тот же самый Брежнев был ещё жив и здравствовал, а не болел. К слову, о Брежневе: ведь он тоже Ильич, и я думал в детсадовском возрасте, что он с Лениным братья, ведь Брежнева называли, и я это слышал "дорогой Леонид Ильич", а, значит, любили (я думал, что раз их обоих любят, и они оба Ильичи, то значит, они братья). Но я пока не любил их. Был ещё маленький, и не понимал, за что их можно любить. Так, не успев разгореться, потухла моя любовь к дедушке Ленину. Благодаря пионерам!

Заметив, что я много рисую, бабушка Тоня посоветовала моим родителям отвести меня в изобразительный кружок в Дом пионеров, благо, он находился на нашей же улице, то есть на Гражданской. Мне были куплены хорошие акварельные краски "Ленинград". Очень много цветов. И я начал писать красками. В ту дошкольную пору мне это нравилось.

А под пугачёвскую "Арлекину" мы с сестрой всё-таки танцевали вместе. Мы прыгали на полутораспальной, казавшейся нам тогда очень большой, тахте порознь и взявшись за руки. Вот было веселье! Смысла песни мы, естественно, не понимали, но заразительный смех Пугачёвой действовал на нас возбуждающе. Мы прямо бесились с сестрой под этот шедевр отечественной эстрады. Дома было много грампластинок, но нам с Полиной ставили, в основном, эту, хотя были среди прочих и с песнями из "Бременских музыкантов и с песенкой крокодила Гены. Но беситься можно было только под Аллу. Она была поистине королевой нашего репертуара.