И тогда случится чудо

– Так случилось, что однажды, в один из дней моего рождения, умер мой папа. Мало того, что папа был самым любимым моим человеком, я и в прямом, и в переносном смысле обязана ему своим рождением. Дело в том, что мама меня изначально не хотела, и она уже с кем-то договорилась об операции (официально ведь аборты были запрещены). Но папа каким-то образом то ли догадался, то ли узнал, куда мама отправилась, догнал её, вернул домой и пригрозил, что выгонит, если она только посмеет что-нибудь сделать. Вот так я, вопреки маминому желанию, но к большой папиной радости, и появилась на свет. И всегда я была «папиной дочкой», с ним – на рыбалку, с ним – по грибы, с ним играть и с ним же уроки делать. Мне даже про особенности женского организма не мама, а папа рассказывал. Мама работала директором фабрики, её никогда не было дома, но мы как-то по ней и не скучали, нам было очень хорошо вдвоём. Лишь одно обстоятельство всегда омрачало мою жизнь. Я всегда боялась потерять папу, и я помню, как плакала по ночам от вдруг накатившего ужаса, что папы нет. Нет, и никогда больше не будет! И однажды случилось, с моей точки зрения, страшное событие: папу отправили в командировку. У Вас могло создаться впечатление, что папа сидел дома и был как бы «кормящим папой», нет, он работал, папа был учёным-гляциологом (специалист по льдам и ледникам). Но он много работал дома, писал статьи, книги. Нет, он, конечно, ходил в институт на службу, но при этом умудрялся не оставлять меня надолго. Ну, а уж если командировка, то для меня это была просто беда. И эта командировка была, видимо, в моей жизни одна из первых, потому, что я помню, что была совсем маленькая. Я, конечно, понимаю, что буквально «свалилась» на маму, что нарушала её планы. Но что же прикажете делать маленькому человеку трёх-четырёх лет, которого вдруг лишили всего: общения, любви, тепла, заботы! Я даже не могу сказать, что обижалась на неё, просто многое мне непонятно, да и, пожалуй, необъяснимо ни тогда, ни сейчас. Ну, например, помню, у меня заболел зуб. Я не спала ночь, плакала, и на утро мы пошли не в детский сад, а в поликлинику. Я, естественно, очень боялась, но мама сказала, что ничего страшного не будет, врач только посмотрит и не сделает мне больно. Мы вошли в кабинет, меня усадили в кресло, и мама вышла из кабинета со словами «Пока, я пошла, я позже за тобой приду». Мне удалили зуб, отправили в коридор, и я сидела там одна, оглушённая от страха, боли, горя и одиночества. Я даже не плакала, а рядом сидела мама с мальчиком, утирала ему горькие слёзы и ставила меня ему в пример: «Видишь, – говорила она, – вот девочка, и даже меньше тебя, сидит одна, без мамы, а не плачет вовсе, вот ведь какая умница!» Знала бы эта женщина, что больше всего на свете этой «умнице» хотелось оказаться в тёплых маминых объятиях и разрыдаться. Так я и сидела в коридоре какое-то время и ждала маму, которая прибежала, запыхавшись, схватила меня и отвела в сад, а сама побежала на работу. Вот так у нас было всё по-деловому, всё функционально. В периоды папиных командировок, (а они были очень продолжительными), меня отправляли в сад на пятидневку. А позже, когда уже училась в школе, то в папино отсутствие училась в каком-нибудь интернате (позволяли мамины связи в администрации города).

Вы спрашивали про день рожденья. Мне кажется, что его помнил только папа – когда он бывал дома, то этот день обязательно был весёлым и праздничным. Если папа был в отъезде, то обязательно присылал телеграмму. А больше ни для кого этот день не был праздником. И однажды он перестал быть праздником и для меня. В день моего шестнадцатилетия впервые папа не отозвался, не пришла от него телеграмма, и не было звонка. Я заволновалась, но мама сказала, что беспокоиться нечего, не отозвался, значит, не мог, а, может быть, забыл… Я, помню, очень рассердилась и крикнула, что забыть может только она, а папа забыть про меня не может! Получила за это пощёчину, развернулась и убежала из дома. Ночевала у нянечки из своего бывшего детского сада, она меня всегда жалела. А наутро меня разыскала мама и сказала, что папа вчера умер, не выдержало сердце, что через несколько дней его привезут из Архангельска, где он был в командировке, и тогда будут похороны.

Описать Вам моё состояние совершенно невозможно. Я была оглушена, мне казалось, что у меня атрофировались все чувства. Не помню, как дожила до похорон, как пережила весь этот ужас, ничего не помню! Помню только, что горше этого дня ничего в жизни у меня не было. И с тех пор я считаю, что нет у меня дня рождения, потому что нет больше человека, который хотел, чтобы я родилась. Нет, я, конечно, знаю этот день и в анкетах указываю, но праздника в этот день никакого нет и быть не может.