И только море запомнит

– Вам полную историю или покороче? – Джеффри, не дожидаясь ответа, начинает повествование: – Мы шли сквозь шторм. По карте, которая была у меня. Риф… взрыв пороховых бочек. И вот я на острове. В обломках, в которых не было ничего, кроме рома и этого дрянного козла. Я восемь лет потратил на то, чтобы сделать что-то, хотя бы напоминающее шлюп… вечерами ничего не оставалось делать, кроме как пить и вертеть треклятую карту…

С трудом верится в историю, но Моргана удовлетворенно кивает. Есть в этом кивке что-то острое, что-то, отсекающее все расспросы и остальные разговоры. Она не будет допытываться у Джеффри о подробностях. Ей не нужна эта информация, но капитан запомнит то, что Корморэнт ей соврал. Уж никак он не выглядит капитаном, а если Моргана не ошибается в своих подсчетах, то восемь лет назад ему и должно-то было быть не больше четырнадцати лет, а какой уважающий себя матрос будет слушаться сопляка, который только и пригоден, что драить палубы да выкачивать воду на помпе.

– Теперь, – Корморэнт передает Моргане сложенный лист, – Колман, подай карту. Я покажу еще кое-что. Вас это удивит, капитан.

Квартирмейстер вытягивает с полки самую обычную карту, расстилает ее на столе перед всеми. Джеффри не стесняясь берет Моргану за руку, пока та вертит бумагу. Он накладывает шестиугольник поверх уже имеющейся разметки, двигает в сторону, пока посреди совершенно пустого океана не складываются меридианы и островок не встает на свое законное место, обозначая территорию не пустой.

– Гениально, – на выдохе произносит Колман.

– Я знаю! – широкая улыбка на лице Джеффри становится еще лучезарнее, он весь светится, как светилась Сфера в руках Морганы, когда она держала ее над палубой «Приговаривающего».

Капитан стискивает дневник одной рукой, другой она проводит по карте. Судьба в очередной раз подкидывает ей возможность кардинально переменить историю. Но только какой стороной упадет подкинутая монета, еще предстоит узнать.

– Тогда нам нужно… Найти мертвецов.

За два месяца до настоящих событий…

Все чаще и чаще за последние десять лет в водах Карибского бассейна английским кораблям встречаются испанцы, отвоевывающие каждую милю в акватории, никому не давая возможности пройти и добраться до пункта назначения. По несчастному стечению обстоятельств небольшой флот Ост-Индской торговой компании, шедший по необозначенному торговому маршруту, попал под огонь испанских судов. Англичане приняли бой, оказавшись в меньшинстве. Грозные фрегаты испанцев обрушивают на корабли Ост-Индской компании всю свою мощь, залп за залпом отправляя суда на океанское дно.

– Канонира к этой пушке! – вопит офицер, которого тут же сносит ударная волна от очередного выстрела с борта фрегата Juno.

Поражение уже кажется неизбежным. Мачта флагмана с треском падает в воду, придавливая собой не успевших разбежаться в стороны моряков и отправляя в долгий мучительный полет застрявшего в «гнезде». Еще один бриг Компании медленно отправляется на дно.

Впрочем, сам Juno от каждого выстрела трясет не меньше, отчего испуганная юная испанка жмется в кресле в капитанской каюте. Что может сделать девушка на военном фрегате? Хотя правильнее было бы задать вопрос: что вообще она тут делает? Каталина Мия Валерия да Коста не должна была оказаться на испанском военном корабле, но судьба распорядилась по-другому.

Семнадцатилетняя дочь влиятельного испанского торговца и будущего губернатора напросилась отправиться вместе со старшим братом и небольшим количеством слуг в их новое поместье в Панаме. Валерия уже несколько раз успела пожалеть, что согласилась на эту авантюру, ведь ее брат, капитан корабля, отличается особым кровожадным желанием топить все английские суда, какие только встречаются на пути. Это не первая стычка с англичанами, но Валерия не может не закрывать ладонями уши и не визжать каждый раз, когда слышит треск досок. Один раз ядро прилетело прямо в окно каюты капитана. Она только и успела, что нырнуть под стол, до смерти перепугавшись происходящего. Еще и извечная морская качка донимает ее изо дня в день, так что приходится не по разу бегать на палубу и, припав к фальшборту, отправлять содержимое желудка в морскую воду.

Сердобольный кок Панчо с лысыми крупными руками, испещренными шрамами от жженого сахара, и такой же лысой блестящей макушкой каждый раз жалеет ее, подсовывая сухари, уверяя, что совсем скоро станет легче. Мол, не женское это дело – таскаться по морям, вот душа Валерии каждый день и стремится вырваться с моря обратно на сушу, да там и остаться.

Валерия да Коста грызет эти сухари, виновато просит прощения и уходит прятаться в каюту брата, чтобы лишний раз не мешать никому и не докучать скверным здоровьем.