И только море запомнит

Моргана осматривает стену. Ей приходится запрокинуть голову, чтобы охватить взглядом всю карту. Перед О’Райли расстилается мир. Очертания множества островов, которых она не знает, континентов, стран знакомых и незнакомых.

– Я вижу… Гавана, Нассау, весь Новый Свет… Испанские колонии.

Ирландия.

В груди неприятно щемит. Моргана закусывает нижнюю губу и неосознанно тянется к Бентлею, только этот жест пресекается на половине пути. Бессознательное иногда слишком коварно. О’Райли открывает записную книжку, находит пустую страницу и принимается черным угольным карандашом оформлять заметки. Она не запомнит все, а листы слишком маленькие, чтобы зарисовать карту в мельчайших подробностях, но кое-что можно набросать в неярком свете фонарей и голубом мерцании таинственной магии.

Кто бы мог подумать, что ей когда-то удастся прикоснуться к тому, за что всего несколько десятков лет назад женщин сжигали на кострах, клеймили ведьмами. За такое можно быть отлученной от церкви и навлечь на себя гнев Божий. Но она как завороженная смотрит и не верит, что перед ней творится история.

– Нужно зарисовать все. Пусть все начнут зарисовывать. Если понадобится – расковыряйте стены. Мне нужна эта карта, чтобы я смогла проложить дальнейший маршрут.

Кеннет улыбается одними уголками губ, его серые глаза поблескивают в полумраке круглого зала.

– Вы слышали О’Райли, прочешите каждый дюйм. Я хочу, чтобы через час каждый из вас что-то да нашел в этих картах, – строго произносит Бентлей, указывает ладонью на стену, не прекращая смотреть на лицо Морганы.

Этого приказа достаточно, чтобы люди Кеннета начали суетиться, в том числе самый деятельный из них – Оливер Спаркс. Моргана готова поклясться, что такой скептик, как агент лорда, никогда и не верил в то, что она ведет их именно к Сфере. Но одна маленькая картина размером со стену пещеры способна обезоружить даже самого неверующего человека.

Что это, если не доказательство того, что многие мифы и легенды могут оказаться правдой? Что где-то существуют те, кто следит за ними, как за муравьишками, строящими свои никчемные города и уничтожающими друг друга в бесконечной борьбе за ресурсы и жизнь.

– Моргана, несмотря на то что вы… пираты. Я рад и благодарен, что вы рядом в момент моего триумфа.

– Это временная радость, милорд. Я верю, что мы закончим дело. И больше ничего никогда не заставит вас пересечься с нами.

Капитан садится на каменный пол, поджимает под себя ноги. В крови вскипает ирландский азарт и запал, хочется бежать, быстрее проделать всю работу и рвануть с первым попутным ветром прямиком к новой точке, отмеченной красным крестом. В Моргане погибает отчаянный авантюрист. А может, наоборот, сумасшедшей буйной натуре удалось найти свою стезю.

Карта на стене настолько масштабная, что капитан может упустить мелкие детали из-за собственного нетерпения. Но она не стала бы хорошим картографом и капитаном, если бы не научилась бороться с собственными чувствами и эмоциями. Спешка губительна, когда тщательно планируешь дальнейшие шаги.

Бентлей оставляет Моргану за работой. Она же не обращает внимания ни на то, как британцы с журналами бегают и делают заметки, ни на то, как другие разводят костер, чтобы согреть воду для чая. Кеннету, впрочем, как и всегда, остается наблюдать за тем, как другие работают. Такова привилегия богатства и престижа, всегда найдется тот, кто сделает всю грязную работу. Будь то Спаркс, будь то сама Моргана, брыкающаяся подобно дикой лошади.

Британские ищейки вынюхивают сведения, пока их хозяин располагается на походном раскладном стульчике. Агент с недовольным выражением лица приносит точно такой же Моргане, но капитан отмахивается. И тот, удовлетворенно кивнув, возвращается к делу. Ей комфортно и на каменном полу. Моргана знает, что такое лишения, и не то что не боится их – она к ним давно привыкла.

Через некоторое время ее задумчивое созерцание горящей стены вновь нарушает Бентлей с двумя чашками чая. Лорд не работает, даже явно не пытается пораскинуть мозгами, так вздумал еще и помешать ей разбираться с тем, что может пропасть в любой момент так же неожиданно, как и появилось.

– Скоро должны закончить.

– Скоро, – капитан хмыкает, – ваши люди что-то нашли? Или вы сами сделали какие-то выводы?

Моргана принимает черными от грифеля пальцами чашку. Странно, что Кеннет позволяет себе нарушить церемониальность, с какой англичане обычно пьют чай строго в пять часов вечера. Нет кружевной белой скатерти, музыкального аккомпанемента и приятной светской беседы, к которой сама ирландка отнюдь не расположена. Она делает небольшой глоток и морщится:

– Боже, Кеннет, пейте сами это пойло!

Все недовольство Морганы не передает кошмарного вкуса чая, разведенного крепким алкоголем.

– А я думал, ирландцам нравится подобное, – усмехается Кеннет. Он придерживает блюдце, берет чашку за тонкую ручку, отставив элегантно палец. – Похоже на то, что эта карта и приведет нас в дальнейшем к цели. Удивительно, как в древности смогли сделать такие подробные рисунки.