И только сердце знает

— Конечно же, мы более чем довольны необыкновенными способностями Ранульфа, милорд, однако боюсь, что вы кое-что не так поняли. Я не нанимала Ранульфа, я вышла за него замуж. Он и есть новый лорд Клайдона.

Итак, Рейна отыгралась. Ее замешательство в первый момент знакомства казалось ей теперь просто незаметной паузой по сравнению с тем шоком, в который повергло ее сообщение отца Ранульфа. Он долго и недоверчиво смотрел на нее, а потом неожиданно вскинул голову и громко рассмеялся.

— Вы что, не верите мне? — сердито спросила она, Он ответил не сразу, ибо никак не мог совладать с приступом хохота.

— Нет. Я вовсе не сомневаюсь в ваших словах, миледи. Я всегда знал, что Ранульф не пропадет, но я и предположить не мог, что он настолько преуспеет! Если он сейчас здесь, то мне бы хотелось увидеть его.

— Однако вы прибыли отнюдь не для этого. Так в чем же все-таки цель вашего визита в замок, милорд?

— От моей телеги, что осталась стоять чуть ниже по дороге, отлетело колесо. Я надеялся, что мне удастся разыскать в замке кузнеца, который бы исправил неполадку, а я бы в это время нанес мм визит вежливости. А теперь, возможно, вы скажете мне, в чем причина вашего столь враждебного поведения?

— Враждебного?! Я полагала, что была довольно груба, однако если вы предпочитаете называть это…

Ответом ей был новый взрыв хохота, что было довольно-таки неожиданно, ибо подобная невежливость с ее стороны скорее могла бы вызвать приступ гнева. Да, становилось совершенно очевидно, что необходимо было очень постараться, чтобы вывести из себя отца или сына. В конце концов этот человек был гостем в ее доме, хотя и незваным. И он ничем не заслужил подобной враждебности за свои прошлые поступки, которые не имели к ней совершенно никакого отношения. А что, если Ранульф будет рад видеть его? Если же она посмеет выгнать этого человека, не посоветовавшись с Ранульфом, не предоставив ему возможности самому решить этот вопрос, то вполне вероятно, что он устроит ей ад кромешный, а не жизнь. Как бы там ни было, но она вела себя с этим человеком, которого и не знала вовсе, просто непозволительно. Как же его звали? Господи! Спрашивать об этом сейчас — значит нанести ему еще одно оскорбление.

— Прошу прощения…

— О, что вы, не стоит, — прервал он ее, улыбаясь. — Мне нравится ваш темперамент, леди. Это именно то, что нужно, чтобы выдержать бешеный и упрямый характер моего сына. Женщина с меньшим пылом, чем вы, давно бы оказалась у его ног.

И снова изумилась Рейна: как мог он знать об этом, если так мало общался с Ранульфом? Однако она не стала ни о чем его спрашивать. Нет, лучшее, что она могла сделать сейчас, так это постараться побыстрее исчезнуть, чтобы не показаться ему еще более невоспитанной, ибо проявила она себя, мягко сказать, не лучшим образом… Однако Рейна никак не могла оставить реплику незнакомца без комментария.

— Ранульф не такой уж и бешеный, как кажется с первого взгляда, стоит лишь только привыкнуть к его реву. Однако вы и сами должны знать это. — Она осеклась, осознав, что опять принялась за старое, и искренно моля Бога, чтобы незнакомец не заметил этого последнего саркастического замечания. — Прошу вас, располагайтесь, милорд — Она указала ему на скамью возле камина, находящуюся вдалеке от столов, за которыми все еще сидели слуги. — Как вы и сами можете видеть, мы скоро приступим к обеду и рады будем, если вы примете мое приглашение и согласитесь разделить нашу скромную трапезу — Рейна могла лишь надеяться, что сказанное ею было действительно правдой, ибо она и предположить не могла, какой прием окажет Ранульф своему отцу. — А теперь прошу извинить меня, я покидаю вас, чтобы разыскать супруга, о чем вы меня, собственно, и просили.

Она не дала ему возможности что-либо сказать в ответ и поспешно удалилась, остановившись на мгновение лишь для того, чтобы приказать слуге подать вина гостю. Рейна была взволнована, растеряна, в какой-то степени даже возмущена поведением этого человека. Он вел себя так, словно Ранульф был его любимым сыном, в то время как правда заключалась в том, что отец едва знал его. А может, он просто хотел войти в долю и урвать себе что-нибудь от удачи Ранульфа? Подобная причина могла запросто объяснить его восторг, когда он узнал, что Ранульф был господином Клайдона. Но что тогда вызвало в нем ту неподдельную гордость, с которой он говорил о сыне, считая, что Ранульф был простым наемным воином на службе у влиятельной леди?

По правде говоря, Рейна не знала, что и думать. Она предполагала, что Ранульф мог утаить от нее некоторые детали дела, однако никак не могла забыть ту горечь, исходившую, казалось, из самого сердца, с которой рассказывал он ей о своем отце и о его предательстве. А она верила Ранульфу и именно поэтому была настолько чопорна и откровенно вызывающа с его бессовестным отцом. Если Ранульф не испытывал к своему отцу ничего похожего на любовь, то для этого действительно была серьезная причина, и не важно, знала ли о ней Рейна или нет.