И целого мира мало

Если бы только этот проклятый агент МИ-6 не ранил его в голову! Если бы он мог ощущать! Если бы он не шел по дороге в ад с односторонним движением. Да, тогда он мог бы воссесть с Электрой на ее троне могущества, когда все будет сделано. Он мог бы даже сохранить ее любовь. Он бы не дал этой сволочи Бонду до нее дотронуться. И все равно этот эпизод Ренар считал знаком своего сочувствия к ней. Дара. Если он больше не может доставить Электре удовольствие, зачем же отказывать ей в том, что ей нужно? Она женщина очень чувственная. Он знал, что ее тянет к этому английскому шпиону. Та ночь после казино... он ведь мог убить Бонда на месте. Но любовь к Электре не дала ему этого сделать. Он хотел подарить ей ночь удовольствия, пусть даже с врагом.

Сейчас, в подлодке, готовый к погружению и к завершению начатого больше года назад, он испытывал лишь всепоглощающую печаль. Они сказали друг другу слова прощания, Электра и он. И никогда больше не увидятся. Он уйдет вместе с подлодкой, предотвратив, как сам надеется, мучительную смерть от пули в мозгу. Последняя жертва, приносимая им ради любви.

Самый, быть может, благородный поступок в его жизни.

Когда-нибудь, когда она завершит свою долгую и плодотворную жизнь... они возобновят свой любовный союз – в аду.

16. Отсчет секунд до помилования

Бонд гнался за Электрой по тройной винтовой лестнице, ведущей к балкону минарета.

– Джеймс, ты не сможешь меня убить! – отдавался эхом ее голос. – Хладнокровно убить – нет.

Бонд не колебался. Сжимая мокрый от крови автомат Жуковского, он бежал в полутьме вверх. Взлетев на одну из площадок, он услышал неожиданный, но знакомый голос.

– Бонд!

Он остановился и распахнул дверь ногой. Комната была пуста, лишь в конце ее прутьями была отгорожена клетка. М. с усталым видом ис-пустила вздох облегчения.

Бонд выстрелил в замок клетки, разнеся его на куски.

– Как вы? – спросил он.

– Ничего, – ответила она, выходя из заточения. – Я только...

Но Бонд уже бросился вверх, преследуя Электру.

– Бегите к подлодке! – крикнула ему М. – Оставьте женщину! Бонд!

Электра добежала до верхнего балкона, откуда открывался великолепный вид на Босфор и раскинувшийся по его берегам город. Там она и встала, глядя на море и на отходящую от причала подлодку. Бонд стоял за ней – бежать ей было некуда.

– Отзови его, – велел он, протягивая ей рацию.

Она обернулась и смерила его взглядом.

– Второй раз просить не буду. Отзови! Она посмотрела на него испытующе. Он это сделает? Она нерешительно взяла рацию и поднесла ко рту.

"Твой последний шанс, – подумал Бонд. – Спаси город. Спаси себя".

– Ренар... – сказала она в микрофон. Бонд ждал.

– Ты меня не убьешь, – шепнула она ему. – Ты по мне затоскуешь!

Лицо ее исказилось безобразной ухмылкой, и она крикнула в микрофон:

– Уходи! Погружайся! Бонд...

Удар пули бросил ее спиной на перила балкона. Она уронила рацию и глядела на Бонда, не веря, что он и в самом деле ее застрелил.

– Я никогда не промахиваюсь, – сказал Бонд. Электра Кинг свалилась на пол, не в силах принять, что и она тоже смертна. Ловя ртом воздух, она поглядела на Бонда, пытаясь что-то сказать. Бонд нагнулся к ней, но не мог разобрать слов. Она говорила – нет, она пела! Пела шепотом. И это была колыбельная.

Прошло полминуты; она всхлипнула и затряслась. Может быть, и было сожаление во влажных глазах, но быстро исчезло, когда лицо накрыла холодная темная тень. Какой бы демон ни терзал ее душу, его больше не было. Она попыталась закончить строку колыбельной, но смогла только выдохнуть последний раз.

Бонд поглядел на прекрасное лицо, теперь спокойное и мирное, протянул руку и погладил ее по щеке. Один раз.

За ним в дверях стояла М. и видела все, подавляя разноголосый вопль разбушевавшихся эмоций, стремящихся вырваться плачем по бедной девушке. Бонд выполнил свой долг, но М. не могла не произнести про себя молитву за душу Электры Кинг.

Бонд поднялся и выглянул через перила балкона. Подводная лодка, полупогрузившись, выходила в Босфор. Люк был открыт. Бонд перешагнул через перила и собрался. Потом, не колеблясь, безупречно нырнул ласточкой с высоты в тридцать футов. Он прорезал воду, как нож, и обнаружил, что она очень холодна. Вынырнув около лодки, он схватился за трап и влез на борт. Шлепая по воде, которая уже переливалась через леер, он появился перед пораженным матросом, уже готовым задраить люк. Бонд вбил крышку в голову матроса и прыгнул внутрь. Люк он закрыл и задраил за секунду до того, как тот ушел под воду.

И стал красться по темному кораблю. Минимальный экипаж Ренара был раскидан по всей подлодке, и потому Бонд знал, что лучшей тактикой будет тишина. Он осторожно выглянул на центральный пост и увидел за разными пультами Ренара и нескольких его людей. С другой стороны от них были внешние камеры машинного и реакторного отделений.

Бонд прокрался к носу и вниз по трапу – как оказалось, в каюту. Там сидел у переговорного устройства человек и курил сигарету. Пистолет Бонда прижался к его виску.