И целого мира мало (СИ)

- Это операционная, а не цирк! – Когда дело касалось работы, Атсен был всегда серьезен и неумолим.

- Ты же говоришь, что это несложная операция, - так пусти меня. Я не буду мешать.

- Нет, в свою операционную я тебя не пущу. Но так уж и быть, разрешу посмотреть на все из-за стекла. Отвлечешь меня хотя бы один раз и мигом вылетишь в коридор. Понятно?

- Понятно, понятно.

Pov Тор.

В первый раз я вижу тебя таким спокойным и уверенным. Локи, если бы ты был всегда таким, то трон в любом случае достался бы тебе - меня бы и близко не подпустили к короне, и никто бы не смел предъявить тебе то, что ты не родной сын Одина. Ты божественное создание, ты сын двух великих царей, но сейчас ты лежишь на этом железном столе, под ослепляющими лампами, а твое тело покрыто разнообразными шрамами, некоторые из них уже зарубцевались, а некоторые до сих пор отливают сине-красными оттенками, практически все твои конечности загипсованы, ты никогда не был особо крепким парнем, но сейчас ты исхудал больше обычного, сейчас я могу увидеть все твои ребра, я могу видеть как выпирают твои кости. Тем не менее, ты улыбаешься мне, а я не могу отвести от тебя глаз. Ты слишком измучен, ты устал, а тебя снова хотят разрезать, оставить еще один длинный шрам на твоем теле, они разрежут тебя практически от шеи до низа живота, как только ты закроешь глаза. Чтобы добраться до этого новообразования им нужно вскрыть твою грудную клетку, и ты, зная, что с тобой будут делать, добровольно пошел на это. Ланс просит сосчитать от десяти до нуля. Десять, девять, восемь… Я повторяю эти цифры за тобой. Семь… Шесть… Твои веки опускаются. Пять… Четыре… И ты засыпаешь. Они могут приступать к кромсанию твоего практически безжизненного тела. Мне сложно сейчас о чем-то думать, вообще сложно о чем-то думать, когда кто-то, пусть и друг, делает глубокий разрез на теле родного и любимого человека. Пусть даже иной раз мне кажется, что ты, брат, достоин самых жутких пыток за свои деяния, но когда время доходит до дела, я ничего не могу. Я снова вижу твою кровь. Все это зрелище приводит меня в невероятное уныние, мне сейчас очень плохо, я не хочу на это смотреть, но другого выбора у меня нет: если я уйду, то сам себе надумаю неизвестно чего, так что лучше мне остаться здесь. Они вскрыли твою грудную клетку. О мой бог… Мой Всеотец, я никогда такого не видел… Я даже не мог и подумать о таком… С одной стороны это ужасно, а с другой – это самое прекрасное, что я когда либо видел. Я вижу сердце Локи, я вижу, как оно бьется, как пульсирует, как прогоняет кровь по венам от головы до кончиков пальцев и обратно. Теперь, брат, можешь не говорить мне, что ты бессердечный. У тебя есть сердце, я его видел. Сейчас единственное, что я слышу, - это звуки электрокардиографа, они монотонно бьют мне по ушам. Каждый звук этой отвратительно пищащей машины обозначает удар твоего сердца. Я никогда не забуду этот момент. Это именно то, что я хочу запомнить навсегда.

- Доктор Атсен, у пациента поднимается давление.

- Так снизьте!

- Оно поднимается слишком быстро. Температура его тела сейчас ниже 34 градусов.

- Как эти две вещи совместимы друг с другом в данной ситуации?

- Я не знаю, доктор Атсен. Я думаю, нам следует зашить его и отложить операцию на то время, когда он немного поправится.

- Нет, мы продолжим. Я не смогу сказать ему, что разрезал его просто так.

- Доктор, это опасно для его жизни.

- Я тут главный хирург, и мне решать, что опасно, а что нет.