И целый мир против!

– Нет, конечно. Просто очень большое. Сама понимаешь, чтобы рулить таким хозяйством и деньги нужны немалые, и связи в разных слоях общества, в том числе и в криминальных.

– Ты хочешь сказать, что он – криминальный авторитет? – в лоб спросила Яна.

Глеб ухмыльнулся.

– Я этого не говорил.

– Я не первый день замужем, – заметила Яна.

– Слушай, зачем тебе это нужно знать? Криминал не криминал… Нам-то какое дело?

– Скажи, а он женат? Есть ли у него дети?

– Насколько я знаю, ни жены, ни детей у него нет, и не было. Во всяком случае, я об этом ничего не слышал.

– Странно… А любовница? Любовница есть?

– Я над ним свечку не держал. Если и есть зазноба, то сюда Григорий Васильевич ее не приглашает. Ничего определенного сказать не могу. – Глеб взял из вазочки спелый персик и вонзил в него зубы. – А ты мне нравишься.

– Нравлюсь? Ну и что с того? Я многим нравлюсь, хотя и не доллар.

– Люблю женщин с чувством юмора. Скажи, а ты как здесь оказалась? Женщины в этом доме бывают не часто, а если бывают, то только по делу.

– Я же сказала, мы с ним в больнице познакомились. Ничего интересного. Скажи, твой хозяин серьёзно болен?

– В последнее время сдал очень Григорий Васильевич. До этого был абсолютно здоровым человеком. Крепким, активным, общительным. Он отличный бизнесмен, у него всё везде схвачено. А примерно год назад потерял к жизни интерес. Ослаб. Решил, что он просто переутомился, надорвался. Пошел по врачам и получил диагноз. Сказали, что жить ему осталось несколько месяцев. Операцию делать отказались, сказали – бесполезно. Любовь Петровна – врач из нашей больницы, взяла его под своё крылышко. Он ей доверяет, только к ней и ложится, хотя мог бы пригласить любых профессоров с мировой известностью. Доверие – великая вещь.

– Так он уже год живёт?

– Выходит, что так. А бывает, что врачи ошибаются?

– Да сплошь и рядом! Люди же все разные, организмы у них тоже разные. Один и двадцати лет не проживет, а другой отметит столетний юбилей на своих ногах и с разумной головой.

– А что случилось с медиками, которые напали на Григория Васильевича? Я слышал об этой истории… – спросил Глеб.

– Да, было дело… – Яна отвела глаза в сторону. – На Григория Васильевича напали врачи-наркоманы. Произошла схватка. Я тоже в ней поучаствовала.

– Да ты что?! Как это?

– Один хотел сделать смертельный укол Григорию Васильевичу, но я не дала. Заставила промахнуться и всадила иглу с лекарством в самого негодяя. Второго вырубил Григорий Васильевич – врезал ему по башке, тот и отрубился. Первый гад всё-таки ударил Григория Васильевича, и тот упал, но и сам свалился – на него лекарство подействовало. Правда, сердце у него оказалось здоровое – укол не убил его. Что с ними сейчас – я не знаю. Наверное, дознаватель разбирается. Думаю, срок им светит немалый.

– Так ты теперь отдыхать будешь? После таких приключений отдых требуется.

– Да я как-то отдых не планировала. Я с подругой сюда приехала, чтобы помочь нашей знакомой с ремонтом дома. Там лечебница психиатрическая была, а ее решили переделать под санаторий.

– А вам помощь не требуется? Я бы мог помочь в свободное время.

– Классно! Конечно, требуется! Кто же от помощи откажется? Приходи, мы будем тебе рады. Здание в жутком состоянии. Вот недавно балкон с человеком рухнул, представляешь?

– И что человек? Жив?

– Жив, но пострадал сильно.

– Ну, это ничего. Дело забывчиво, а тело заплывчиво. Ещё шутить, вспоминая свой полёт, будет. – Глеб встал. – Спасибо, Яночка, за угощение. Надо идти работать. Было очень приятно познакомиться. – Он поцеловал Яне руку. – Пока!

Глеб легко перепрыгнул оградку низкого балкона и пошёл к своей тележке, оставленной на садовой дорожке у кустарника. Яна проследила за ним взглядом и тоже поднялась из плетёного кресла. Она вернулась в комнату.

Время пролетело очень быстро, и она не заметила, как свечерело. Мысли стали спокойными, в душе воцарилась умиротворённость. Смолк птичий щебет, и громче зазвучали цикады, наполняя своим звуком всё окружающее пространство, летом они не замолкают до самого рассвета. Чудесно пахла скошенная Глебом трава.

На ещё светлом небе начинали проявляться звезды и возник бледный лик луны. Уже сейчас на ней были видны загадочные и необъяснимые рисунки, наверное, созданные рельефом её поверхности. Кто-то видит на диске луны силуэты странных животных, кто-то человеческое лицо.

Где-то в траве прошуршала ночная зверюшка. Скорее всего, ёжик или кошка, вышедшие на ночную охоту.

Закуковала кукушка. Эта птица чаще всего кукует на вечерней заре. Яна вспомнила, что кукуют самцы, а не самки, и улыбнулась. «Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?» – спросила она. Кукушка отсчитала шестьдесят ку-ку и замолчала.