И ты, Брут...

Это описывать мои впечатления от увиденного долго. На самом деле я охватил взглядом двор, что называется, в мгновение ока. Главное, что я успел в нем заметить — нигде не было видно людей. В следующую секунду я соскользнул с забора, повис на нем и спрыгнул в кусты. Я выбрался из них подобно медведю из зарослей малины и замер, пытаясь разглядеть за кустами рододендрона фасад дома. То что я там увидел, заставило меня в ужасе попятиться. Через двор мчалась огромная псина. Коротконогий коренастый бульдог рыжего окраса с обрубленным хвостом и ушами скакал ко мне во весь опор, будто мини боевой конь на штурм крепости. Душа затрепыхалась и скользнула в пятки. Никогда я так сильно не пугался. Еще шаг и я уперся в стену, гладкую, как только что закатанный асфальт. Теперь, чтобы снова оказаться на ней, мне потребовались бы крылья. Собака летела со скоростью снаряда. Ее оскаленная морда с обвисшей в складку кожей свободно могла участвовать в конкурсе масок на самую отвратительную в мире рожу, и думаю, заняла бы в нем призовое место. Еще мгновение и пес, оторвавшись от земли, прыгнул мне на грудь. Если бы не стена, собака непременно сбила бы меня с ног и вцепилась в горло. Впрочем, она и сейчас прыгнула на меня с тем же намерением. Я инстинктивно отмахнулся, попал рукой собаке сбоку в голову и она, распластавшись, извиваясь, шмякнулась в кусты. Конечно же убить такую псину ударом кулака невозможно. Для этой цели понадобился бы лом. Так что не было ничего удивительного в том, что пес целым и невредимым выбрался из кустов и с удвоенной яростью кинулся в бой. Он не лаял и даже не рычал, а, издав какой-то хрюкающий звук, со смаком вцепился в мою ногу, словно это была сахарная косточка. Какая это была боль! Мне показалось, будто сотня острых ножей впились в мою ногу. Я взвыл и дернул ногу к себе. Пес, как и следовало ожидать — к себе. Кто в этой борьбе за лакомый кусочек моего тела окажется победителем, у меня не вызывало сомнений. Пес, подлый пес имел все шансы выиграть бой. Я стукнул несколько раз бульдога кулаком по голове, но это еще больше разъярило собаку. Не обращая внимания на удары, она сильнее вгрызалась в мою плоть…

Не знаю, чем бы закончился мой поединок с собакой. Скорее всего, я позвал бы на помощь, прибежал охранник, который отогнал бы пса и вызвал милицию. А возможно, он врубил бы мне как следует да отпустил с миром. Не знаю. Но когда я готов был издать душераздирающий вопль, мне на помощь пришел Чума. Он как ангел с небес спустился, а точнее спрыгнул с забора. Увидев новый объект для атаки, маленький монстр, оставил в покое мою истерзанную ногу и кинулся к Чуме. Санек к штурму был готов. Он размахнулся ногой и со всей силы заехал носком туфли собаке в морду. Пес, взвизгнув, отлетел на несколько метров, а рука Чумы потянулась к заднему карману джинсов. Пес боец был отличный. Он и не думал сдаваться, а уж тем более убегать. На сей раз с громким рычанием он снова кинулся к Чуме. Парень молниеносно выхватил из кармана финку, и когда бульдог приблизился к нему, встал на одно колено и хладнокровно всадил нож собаке в грудь. Пес, будто конь на всем скаку налетевший на барьер, подлетел в воздух, перевернулся и рухнул на спину. Чума тут же подскочил к своей жертве, придавил ее к земле рукой, коленом и с невозмутимостью опытного живодера перерезал извивающейся собаке горло. Разбрызгивая вокруг себя кровь, пес некоторое время продолжал извиваться, затем задергался в конвульсиях и наконец затих. Я настолько был потрясен разыгравшейся на моих глазах драмой, что заворожено продолжал смотреть на собачий труп и после того, как Чума отошел от него и стал вытирать о траву окровавленный нож.

— Собак, между прочим, едят, — неизвестно к чему хмуро сказал он. — Я тоже ел собачину и не один раз. Вкусно, хотя поначалу и противно. А тебе ногу перевязать нужно, а то крови много потеряешь, — и Чума острием финки указал на мою ногу.

Я вышел из оцепенения, глянул вниз. Правая штанина была разорвана и перепачкана кровью, а нога болела так, будто по ней несколько раз провели крупной теркой. Я задрал штанину и осмотрел ногу. Голень была изрядно покусана, однако от таких ран не умирают, нужно только остановить кровь. При помощи Чумы и его финки я оторвал от майки нижнюю часть и туго перебинтовал ею ногу. Попробовал пройтись. Хотя нога сильно болела, ступать на нее было можно.

— А толстяк-то нас обманул! — пошевелив собачий труп ногой, заявил Чума. — Кобель не на привязи оказался.

Я был не склонен сейчас обсуждать эту тему. Неохотно ответил:

— Случайность.

— Хотелось бы верить, — ухмыльнулся Чума. — Ладно, пошли!