И ты, Брут...

На крыльце под навесом, державшимся на четырех опорах стояла неизвестно когда появившаяся там шмара. Если бы Санек не сказал, что его матери сорок семь лет, я дал бы ей на вид не больше тридцати пяти. Шмара прекрасно сохранила девичью стройность, добавив к ней приятную зрелую округлость форм и шарм. На ней был одет короткий, весьма элегантный розовый халатик, черный парик и солнцезащитные очки в белой вычурной формы оправе. Такие очки носили лет тридцать назад, да вот, по-видимому, мода на подобные формы снова возвратилась. Скрестив длиннющие ноги, опираясь одной рукой о столб, в другой шмара держала длинный мундштук с дымящейся сигаретой; курила и смотрела на нас.

— Симпатичная старушка, — признался я и в знак приветствия поклонился матушке Чумы. С такой мадам не стыдно пройтись ни по городу, ни по пляжу. Да и в кабак, а то и в театр, я бы с ней тоже сходил.

Однако шмара никак не отреагировала на оказываемые моей персоной ей знаки внимания. Она продолжала курить с каменным выражением лица, глядя на нас сквозь сигаретный дым. Бесчувственная какая-то.

А Санек вылез из машины и громко сказал:

— Мы с приятелями по делу приехали. Ты иди, мать, в дом, я позже зайду!

Сложив губы трубочкой, шмара с презрительным видом выпустила изо рта дым, молча развернулась, и словно гордая ладья, вплывающая в бухту, вошла в дом.

Мы с Настей тоже вылезли из машины и направились к задней ее части. Чума уже открыл двери сарая. Существует на свете категория людей, которая ни в какую не желает расставаться со старыми вещами. Нескольких таких человек я знаю. Узнал еще двоих — Чуму и шмару. Возможно, они Плюшкины, а может быть, просто лентяи, и вместо того, чтобы нести отслужившие срок вещи на свалку, складывают их в сарае. На полках, стенах и просто на полу в кучах хранился всевозможный хлам. Чего здесь только не было: велосипедная рама, старый примус, проржавевшая стиральная машина, холодильник, банки, склянки, бутылки, дырявые кастрюли и прочее барахло. Среди него наш сейф займет почетное место.

Мы с Чумой выгрузили из машины металлический ящик, отсоединили его от троса, затем отнесли в дальний угол сарая и закидали старыми мешками и другим попавшимся под руку тряпьем. Потом сменили на машине номера, и фальшивые номера вместе с видеокассетой так же спрятали в сарае. Чума зашел на пару минут в дом, а когда вышел, мы снова погрузились в машину и выехали со двора.

— Расскажите, что у вас в доме случилось, мне интересно, — попросила нас поведать о наших приключениях в доме Бугрова Настя. — И почему у тебя брюки в крови?

Я обернулся к девушке.

— Все пошло не так, как мы предполагали. Во-первых, собака оказалась не на привязи. Во-вторых, в доме, оказывается, имеется система видеонаблюдения, и нам просто повезло, что охранник прохлопал наше появление во дворе. В-третьих, парню не нужно выходить на улицу, чтобы открыть ворота, они открываются автоматически из дому. В-четвертых, пришла горничная, которую пришлось связать, так же как и охранника. И в-пятых, в нужном месте не оказалось ключа от сейфа. По этим причинам мы и задержались в особняке дольше, чем хотели.

— Интересно, что ж за документы лежат в сейфе? — с любопытством спросила девушка.

— Мне тоже интересно, — признался я и сел ровно. — Мне домой нужно заскочить, переодеть брюки и обработать рану. Злой, черт возьми, кобель попался!

Настя округлила глаза.

— Так тебя собака покусала?! Сильно?

Смотреть на Настю как на сексуальный объект я не смотрел, но мне почему-то было чертовски приятно то, что она искренне сочувствует мне.

— Да так, чуть-чуть, — соврал я.

— Ничего себе чуть-чуть! — встрял "правдолюбец" Чума. — Бульдог же содрал с тебя кожу от колена и до пятки.

— Пустяки, — махнул я рукой и с чувством сказал: — Спасибо, Чума, за то что спас меня. Там времени поблагодарить не было. Если бы не ты, пес точно меня загрыз.

— Да ладно, чего уж там, живи! — засмеялся Санек, и хлопнул своей рукой по моей протянутой ладони.

— С собачьими укусами шутить нельзя, — озабоченно сказала Настя. — Тебе обязательно укол против бешенства нужно сделать. Давайте заскочим в поликлинику.

— Ага, сейчас! — с сарказмом воскликнул Чума. — Собака его покусала, мы ей перерезали горло, а теперь заявимся в поликлинику с укусами. Это же равносильно тому, что мы добровольно сдадимся в милицию. Нет-нет, про поликлинику забудьте.

— А если он умрет от бешенства?! — возмутилась Настя. — Что тогда?

— Ничего с ним не случится, — с видом специалиста по собачьим укусам изрек Чума. — Собака, скорее всего, не бешеная. Да, конечно же, не бешеная. Она же не бродячая какая, а породистая. У крутых хозяев живет.

Я больше не желал слушать, как два моих подельника решают мою судьбу, причем говорят обо мне так, будто меня нет в машине.

— Все! — сказал я сердито. — В поликлинику мы не едем, а отправляемся ко мне домой.

Настя неохотно согласилась.

— Хорошо, но только у тебя дома осмотрим и обработаем твою рану. — Девушке очень хотелось сыграть при моей особе роль няньки, против чего я, в принципе, не возражал. Возражения нашлись у Чумы.