И увидел остальное

Беззвучно грохнет залп из полутораста шахтных стволов, разгоняя вращение Луны - чтобы уравнять земные и лунные сутки и уменьшить резкие перепады температуры поверхности, доходящие до трехсот градусов, чтобы лунный климат стал мягче...

Пешеходов обогнала машина с белой полосой на борту.

Из люка высунулся человек, присмотрелся к опознавательному номеру на скафандре Шевелева и крикнул так, шлемофонах задребезжало: - Доброе утро, учитель! Что - молодых выводите?

Это был Федор Чернышев, командир Первой звездной.

Он остановил вездеход. За щитком гермошлема его широкое, бровастое лицо расплылось в улыбке. Улыбка была непростая, многослойная: было в ней и почтение к учителю, и невольный оттенок торжества ("обогнал я вас, Радий Петрович"), и нечто покровительственно дружелюбное, адресованное молодым.

- Залезайте, месМолодые протиснулись на задние сиденья, а Радий Петрович уселся рядом с Чернышевым.

- Ну-ну,-усмехнулся он, - посмотрим, как ты баранку крутишь.

- Баранку?-удивился Чернышев, трогая вездеход с места.

- Был когда-то такой прибор управления. Вроде бублика. Взял бы ты меня, Федя, с собой. Ну, хоть этим... от тамошнего населения имущество сторожить.

Чернышев вкусно захохотал.

- Что поделаешь, Радий Петрович, на одном корабле двум командирам тесновато. Клянусь кольцами Сатурна, не хотел я лезть в пекло поперед батьки, да так уж Совет решил.- Он опять хохотнул. - Начальство, ничего не поделаешь.

- При прочих равных, - тягучим голосом сказал Шевелев, явно подряжая кому-то, - Совет отдает предпочтение младшему. Ладно, лети, - оборвал он самого себя. - Я, по правде, в СВП не очень-то. Мудреная система, не для меня.

- Ох, скажу я вам, Радий Петрович, СВП - это... слов не нахожу. Сказка!

- Синхронизатор Времени-Пространства, - задумчиво произнес Радий Петрович.-Для женатых, конечно, хорошо: быстро обернешься туда-обратно. Молодая жена, а не старая бабка встретит.

- А я бы иначе и не полетел!-тут Чернышев взорвался таким смехом, что вездеход рыскнул в сторону и чуть не наехал на сантехника Севастьяна, который возился со своими баллонами на краю взлетной площадки.

Возле космотанкера Чернышев высадил пассажиров, помахал рукой и повел вездеход дальше - туда, где на недалеком лунном горизонте высился гигантский конус СВП, Радий Петрович обвел взглядом свой экипаж.

- Так вот, - сказал он другим, служебным голосом. - Перед вами космотанкер "Апшерон" системы Т-2, четвертой серии. Специфика: наличие наружных контейнерных поясов, предназначенных...

- Мы проходили Т-2, - сказал Новиков, глядя на далекий корабль Чернышева.

- Иначе бы вы не находились здесь, - отрезал Шевелев. - Прошу не перебивать. Назначение контейнерных поясов...

Радий Петрович шевельнулся в кресле и, еще окончательно не очнувшись от забытья, понял, что перегрузка кололась и автомат включил искусственную тяжесть. И еще каким-то особым командирским чутьем он догадался, что все на корабле в порядке.

Приборы работали.

Рядом с красной программной кривой на мнемосхеме появилась золотистая фактическая. Они шли рядом, переплетаясь.

Да не приснилось ли ему то, что было? Нет, не приснилось: кривая истинного курса шла не от старта. Она появилась недавно. Возмущение Ю-поля "отпустило" приборы, включились система ориентации, и теперь командир знал свое место в Пространстве. Все в порядке.

Он посмотрел на молодых. Они спали.

Радий Петрович привык смотреть на молодых людей с точки зрения их пригодности к космоплаванию. Судил придирчиво, в характеристиках был сдержан. Полагал, что нажимать кнопки, побуждая автоматы к действию, сумеет каждый. Потому и ценил превыше всего в молодых космонавтах спокойствие, собранность и - в глубине души - физическую силу и стать.

Эти двое там, на Луне, не очень ему понравились. Внешность у Новикова, верно, была неплоха; однако, парень показался ему излишне бойким и несколько дерзостным в разговоре. Заостровцев тоже был не хлипок сложением, но выглядел пришибленным, неуклюжим. Меньше всего нравились командиру его растерянные глаза. Теперь, после того, что случилось, он смотрел на них по-другому. На своем межпланетном веку Радию Петровичу доводилось видеть немало всякой невидальщины. Никогда не забыть ему ревущих призраков Нептуна; там, в пустоте, где никакого звука быть не может, от этого раздирающего рева сдавали нервы у самых .закаленных разведчиков космоса. Помнил он дикую гонку: корабль уходил от неожиданного потока сверхбыстрых метеоритов на таком режиме, когда отражатели не справлялись с потоком фотонов и аннигиляция вот-вот могла прорвать защиту и превратить корабль с его экипажем в свет. Помнил нападение металлоядных бактерий на корабль у берегов свинцового озера в Стране Персефоны на Меркурии. Да мало ли что могло приключиться за полтора десятка лет с человеком в космосе!

Но чтобы человек без приборов сориентировался в Пространстве- такого не было. Такого не могло быть.