И в аду есть ад

После того, как Наташа нежно и проникновенно спела «I love the way you’re breaking my heart» Фрэнк остался один. Он должен был исполнить пару песен, аккомпанируя себе на рояле. Собрав все своё мужество, начал петь «Балладу Мэкки-ножа», стараясь не сбиться, если услышит недовольный свист. Но расслабился, каким-то шестым чувством осознав, что зал внимает с интересом. Ободрённый он решил исполнить песню своего сочинения, извлекая из черно-белых клавиш ритмичную мелодию. И через пару аккордов услышал шум в зале. Он напрягся, но взял себя в руки и начал играть и петь громче и уверенней. Гул нарастал, и Фрэнку приходилось все сильнее бить по клавишам. Вдруг на крышку рояля упала пара капель, которые зашипели, будто кислота, разъедая лакированное дерево.

Осторожно подняв глаза к потолку, он в изумлении увидел, как над головой быстро собирается клубок зеленоватой полупрозрачной пены. Масса росла, будто на дрожжах, провисая под своей тяжестью. В глубине образовалась тёмная сердцевина, которая приобрела контуры человека, или существа, похожего на человека в грязных, измусоленных брюках и драном пиджаке. Каким-то невероятным способом, прикрепившись к потолку, урод собрал в комок пузырящуюся массу и кинул вниз. Фрэнк в последнюю секунду успел отпрянуть, и лишь с дрожью в сердце наблюдал, как стул, в который угодил ядовитый клубок, расплавился, потёк, будто сделанный не из стали и пластика, а изо льда.

Бросив быстрый взгляд в зал, Фрэнк обнаружил, что шум возник вовсе не из-за его ужасного пения, а из-за того, что там орудовали такие же странные существа. Они стремительно бегали по потолку, вскакивали на стены и бросались клубками ядовитой массы. Люди в панике устремились к выходу. Но пена, превратившись в жидкость, издавая невероятный смрад, разлилась по полу, преградив путь.

Ринувшись к выходу со сцены, Фрэнк чуть не столкнулся с ухмыляющимся уродом, который размахнулся, чтобы бросить груду пены, переливающуюся всеми цветами радуги, будто мыльные пузыри. Фрэнк отскочил в сторону, вытащил револьвер и разрядил обойму в физиономию монстра. Тот зашатался и рухнул вниз. Перескочив через него, Фрэнк выбежал в коридор, услышал испуганные вопли, топот ног. «Твою мать, ни одного дробовика! Ничего! Идиот!» — отругал он себя, как вдруг его осенило. Он кинулся к выходу из театра, вытащил из багажника своего «Мустанга» дробовик, патроны, оптическую винтовку и гранатомёт.

Нагруженный добром, он быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой, и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождём. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. «Так ну что, дело хреново», — подумал Фрэнк. Его взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задёргался, по его телу прошли разряды электротока, и с тихим воплем он свалился и затих.

Обрадованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снёс башку ещё одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем немаленькие дыры. Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемёта, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали его мерзкие ублюдки. Наконец, последний, задёргался на полу и замер навсегда. Тяжело дыша, Фрэнк подошёл к краю балкона, заметив, что в зале осталось лишь пара уродов, у которых явно истощился кислотный заряд, поэтому они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлёра, добил отморозков.

В совершенно вымотанном состоянии Фрэнк добрался до гримёрной, сбросил прожжённый пиджак на кушетку, и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, превратив его в бродягу. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осёкся, когда услышал хлопанье двери.

— Хэнк, собирайся быстро. Мы едем!

Бобби, не обращая внимание на испепеляющий взгляд Фрэнка, продолжал орать:

— Хэнк, мы едем сейчас к Уолту. Он захотел дослушать концерт у себя в особняке.

— Бобби, иди в жопу, — устало проронил Фрэнк, возвращаясь к бездумному разглядыванию своей измазанной в крови физиономии.

Бобби подлетел к столику и кинул перед Фрэнком шприц с сывороткой.

— Это от Уолта! Бесплатно! Ну, то есть, как оплата за наше выступление у него! Хэнк, он очень хочет, чтобы ты выступил! Понимаешь?! Это успех! Потрясающий успех! Ты не можешь отказаться!