И в горе, и в радости

— Я помогу вам, — сказала она, выслушав сбивчивую речь Александры. — Быть может, это и в самом деле незаконно… Но я вам помогу. Думаю, если вы обратитесь в милицию, меня все равно вынудят предоставить эту информацию… Не хочу гонять вас лишний раз туда-сюда.

— Да ведь я же куплю это кольцо! — неизвестно зачем заявила Александра.

— Тем лучше. — На бледном лице женщины появилась слабая улыбка. — Кольцо было сдано на реализацию. Это значит, что покупатель придет за деньгами только после того, как мы продадим товар. Так, сейчас посмотрим…

Александра сидела как на иголках, но поиски квитанции не заняли много времени.

— Так, вот она. Панькина Анна Егоровна.

В квитанции имелись паспортные данные неведомой Анны Егоровны и ее домашний адрес. Уже схватив заветную бумажку, Александра вдруг засомневалась в правильности своего поступка. Может быть, стоило все проделать через Кленова? Но он поговаривал о том, что Кира виновна в убийстве, он занимается сейчас наркотиком, найденным на черной лестнице… И Александра отмахнулась от сомнений. Она пойдет к госпоже Панькиной и попытается узнать, откуда у той Кирино кольцо. Кольцо, сделанное на заказ, которое теперь вернулось к Александре! Она расплатилась с помощью карты и теперь получила его в собственность, вернув себе почтение прыщеватой белой лилии за прилавком.

Анна Егоровна жила у метро «Проспект Большевиков». Дом Александра отыскала сразу и издалека углядела сидящих у подъезда старушек. Так как в доме был всего один подъезд, резонно было предположить, что все они знают Анну Егоровну — возрастная группа у них явно общая. Госпожа Панькина родилась на свет божий в 1934 году. Быть может, она даже вот сейчас сидит тут, в этом прелестном обществе! Но обращаться к старушкам с вопросом… Это уж, пожалуй, слишком. Впрочем, цель оправдывает средства!

— Извините, вы не знаете — Панькина Анна Егоровна здесь живет? — вопросила Александра представительниц старшего поколения. Те уже давно с любопытством ее оглядывали. — Адрес у меня есть, но…

— Тут она, тут, — поспешно закивала бабуська в цветастой косынке, весьма кокетливо повязанной на манер банданы. — На третьем этаже живет.

— В десятой квартире?

— В десятой, в десятой, — вступил хор старушек. — Ты не бойся, иди, она дома. Дома, дома она. К ней сейчас дочка ее поднималась. Ты, милая, из собеса?

Александра промычала что-то неопределенное, но утвердительное. Провожаемая разноголосыми напутствиями и поощрениями, она вошла в подъезд. Хор старушечьих голосов снаружи завел новую шумную беседу. Теперь, очевидно, обсуждали очередную гостью Анны Егоровны, ее автомобиль и манеру вести разговор. Александра улыбнулась про себя. Неужели работники собеса приезжают к своим питомцам на новых «тойотах»? Кучерявенько живут, нечего сказать! Может, бросить этот хлопотный бизнес и пойти служить в собес?

Дверь в десятую квартиру оказалась распахнута, на пороге валялись какие-то хозяйственные сумки. А в самой квартире происходил самый шумный, самый первоклассный скандал. Эх, не слышат бабуси у подъезда, вот была бы тема для разговора! Впрочем, может быть, это для них привычно?

— Ничего мне не надо! Ничего мне не надо от тебя, ты, дрянь, мерзавка! И не приходи ко мне больше! Я тебе сто раз говорила…

— Но, мам…

— Не произноси этого слова! Ты все опошлила, ты над всем надругалась! Ты мне не дочь! Вон! Вон отсюда, пока я не позвала на помощь!

Александра едва успела отступить — мимо нее, пыхтя и отдуваясь, пролетела полная дама в невыносимо ярком платье леопардовой расцветки. Дама подхватила сумочку и загрохотала вниз по лестнице, не обратив на Александру ни малейшего внимания.

— И можешь не возвращаться! — грянуло ей вслед, прямо под ухом Александры.

Кричавшая не соответствовала громкости своего голоса ни ростом, ни габаритами, ни внешним видом. Прогоняла из квартиры леопардовую даму не стокилограммовая халда, а сухая высокая старуха в черном глухом платье — в такую-то жару! К выцветшему шелку платья был прицеплен воротничок из пожелтевшего кружева, и сама дама выглядела весьма томно. Седые, подсиненные волосы собраны были на затылке в аккуратный пучок, на тонком горбатом носу сидели очки без оправы, воротник придерживала огромная брошь с изображением «Незнакомки» Крамского.

— Извините, бога ради, вы ко мне? — обратилась хозяйка к Александре.

— Если вы Панькина Анна Егоровна, то к вам, — приняла официальный топ Александра. — Здравствуйте.

— Здравствуйте. Проходите.

Александра прошла в прихожую, которую можно было бы охарактеризовать с помощью расхожего выражения «бедно, по чистенько». Осмотревшись, она принялась стаскивать с ног туфли.

— Нет-нет, обуйтесь! — запротестовала хозяйка. — Я никогда не заставляю своих гостей разуваться! Хотя какие уж тут у меня гости… Но по-моему, это дурацкий обычай — заставлять снимать обувь и подсовывать антисанитарные разъезженные тапки. Правда, моя дорогая?

— Правда, — кивнула Александра.

— Вот и хорошо. Проходите в гостиную.