И в горе, и в радости

— Ты вполне можешь поменять расклад, — пожала красивыми плечами Диана. — В отличие от многих их, этих декоративных жен, ты — не безмозглая кукла. У тебя есть дарование, есть ум, есть умение вести себя. Заметь, я не говорю о красоте! Тебе всего лишь надо дать понять своей маме, что ты чего-то стоишь без ее попечений. Я уверена, она тебя любит.

Когда Кира сказала Юстицкой о своем намерении поступить в театральный институт, Диана обрадовалась:

— Боже, какое счастье! Теперь я смогу быть тебе полезной!

От этих искренних слов у Киры запершило в горле и на глаза навернулись слезы.

Итак, дружба росла и крепла. Перед новогодними праздниками Кира в первый раз побывала у своей покровительницы в гостях. Однокомнатная квартирка рядом с театром поразила Киру своей скромностью.

— Детка, это же моя городская резиденция! — рассмеялась Юстицкая, видя изумление своей младшей подруги. — Просто местечко, куда можно прийти в промежутке между утренней репетицией и вечерним спектаклем. Потому тут так… аскетично.

Небольшой гардероб, низкий диван с неубранной постелью, музыкальный центр. Никаких картин, фотографий, украшений. Никаких книг — только папки с ролями валяются на бежево-розовом ковре. Кухня с полированной барной стойкой.

— Тут я отдыхаю, иногда принимаю друзей. Как-нибудь мы с тобой съездим в Петергоф, в наш семейный дом. Зимой я туда ездить не люблю — дороги скользкие, пробки, тоска. Давай пить чай?

Но в петергофский дом они так и не съездили — весна и лето оказались весьма насыщенными. И самым главным событием, разумеется, явилась Наташкина свадьба! Свадьба затмила даже грядущие приемные экзамены в академию. Впрочем, они Киру мало волновали. Все же она не была до такой степени «не от мира сего», как полагала мамочка, и кое-что в жизни понимала. У нее есть талант — это говорят все, кто ее видел и слышал. Она знает, как себя держать, она не уронит в грязь лицом перед приемной комиссией. А остальное — дело Дианы Юстицкой. При такой протекции легко поступить в академию, даже будучи полной бездарностью, а Кира бездарностью себя не считала.

Дружба с пожилой звездой подарила ей и еще одно новое знание. Кира открыла в себе способность нравиться противоположному полу. Безусловно, она не в женском монастыре росла, и раздельное школьное обучение кануло во мрак истории. Но в школе мальчишки не обращали на нее внимания — разве только для того, чтобы обозвать Киркой-дыркой. Это в детстве. А потом… Одноклассники Киры Морозовой, дети из непростых семей, дети народных артистов, бизнесменов и политиков средней руки, ценили самостоятельность и свободу нравов. На вечеринках, куда ни Киру, ни ее подругу Наташу не приглашали, подросшие детки весело пили виски из папиного бара, танцевали и обжимались по темным уголкам. Но Кира не принимала участия ни в вечеринках, ни в автомобильных гонках, ни в шатаниях по ночным клубам.

— Интересы у них бедные, ухватки хамские, — объявила Кира Наташе, когда они еще в десятом классе учились. — Я вовсе не нуждаюсь в их драгоценном внимании.

— А я нуждаюсь, — пробормотала Наташа.

Кира кривила душой. Конечно же ей необходимо было внимание сильного пола, как и всякой девушке. Даже грубоватое внимание тех молодых людей, которые способны любить женщину только в самом конкретном смысле слова, польстило бы ей. Но после окончания школы, после того, как она бросила МГУ — узнав, что мать дала взятку за ее поступление! — Кире негде было встречаться с мужчинами.

В первый раз, когда они с Дианой сидели в театральном буфете и лакомились мороженым с фруктами, туда вошел молодой, но уже очень популярный актер. Он снимался почти во всех сериалах, его сурово-благородную физиономию можно было увидеть в любое время по любому каналу телевидения, и от него млела половина женского населения страны в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет!

— Какой дивный цветок! — произнес он баритональным басом, устремив на Киру любострастный взгляд.

От этого пошловатого комплимента девушку слегка передернуло — тем более что Диана сказала актеру пренебрежительно и ласково:

— Лешенька, не подъезжайте со своими маслеными взорами. Мы девочки серьезные, положительные, нас этим не купишь.

Но ночью, в постели, Кира все равно вспоминала и его слова, и его глаза с чувственной поволокой, и какой-то неведомый огонь жарко и ровно разгорался у нее в груди.

Потом был еще сын Дианы. Чтобы поздравить мать с премьерой, он пришел без предварительного звонка, и Юстицкая не ждала его, она растерялась, стала бормотать какие-то жалкие, печальные слова, и вдруг Кира увидела ее такой, какой она и была, — пожилой усталой женщиной, о которой так редко вспоминает ее единственный сын… Кире стало жалко своего старшего друга, и она преисполнилась благородным негодованием. Она бы никогда не поступила так со своей мамой!

Впрочем, Юстицкая быстро взяла себя в руки — и привычным бодрым тоном представила гостей друг другу. Пока она щебетала, время от времени принимаясь что-то декламировать, Кира украдкой разглядывала Марка Краснова.