И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

В советский период (1917–1991) на еврейские общины обрушились всевозможные беды. Официальной идеологией в СССР был атеизм, отправление религиозных обрядов считалось вредным, а порой и наказуемым. Ленин не счел нужным признавать евреев отдельной национальностью, Сталин указывал на отсутствие у них единого языка, территории и экономики, – это считалось основаниями для отказа в признании их самостоятельной национальностью. Сионистская деятельность находилась под запретом, религия тоже. Евреев считали «народом», а не национальностью, что принижало их статус и роль в экономике. Пометка «еврей» в паспорте появилась в 1932 году. На многие годы она стала волчьим билетом для своего обладателя.

Реорганизация экономики в 1920-е годы, в результате которой был полностью истреблен средний класс, превратила множество евреев в нищих. В попытке улучшить экономическое положение масс и удовлетворить чаяния националистов в 1934 году советское правительство объявило о создании на Дальнем Востоке Еврейской автономной области со столицей в Биробиджане и идишем как официальным языком. Но уже в 1936 году еврейское руководство Биробиджана было распущено, а еврейский характер области сведен практически к нулю.

С началом Второй мировой войны СССР и нацистская Германия подписали пакт о ненападении, однако в 1941 году Германия нарушила его и внезапно напала на СССР. Тут же началось истребление евреев. В СССР, в отличие от Западной Европы, нацисты не сдерживались, поскольку их не волновала реакция местного населения. Уничтожение евреев происходило стремительно. Создавались гетто, но они становились лишь временными пунктами содержания еврейской рабочей силы, которую впоследствии убивали. Зачастую массовые казни проходили прямо на окраинах больших и малых городов, например в Бабьем Яру под Киевом. Многих советских евреев депортировали в лагеря смерти в Польше. До войны на оккупированной немцами территории проживало четыре миллиона евреев. Из них погибло около трех миллионов; из тех, кто попал под оккупацию, не выжил почти никто.

В годы Второй мировой войны процент бойцов-евреев, служивших в советской армии и погибших, был чрезвычайно высок. Еврейские общины Москвы и Ленинграда пострадали несильно, а вот украинские – особенно киевская – исчезли почти полностью. Сразу после войны Сталин возобновил свои усилия по уничтожению еврейской национальной жизни. Некоторые историки считают, что только смерть Сталина в 1953 году спасла евреев от крайне масштабных, фактически беспрецедентных преследований.

К 1960-м годам большинство советских евреев перебралось в большие города, особенно в РСФСР – в городах был выше уровень модернизации, больше возможностей для получения образования и для профессиональной самореализации. Еврейская культура и религия оставались в тени, хотя в страну тайно ввозили еврейские книги и предметы культа. Большинство евреев не имело доступа к этой контрабанде. Те, которые все-таки участвовали в еврейском движении, нередко становились отказниками: их преследовали, часто арестовывали, отказывали в праве покинуть страну.

К 1970-м годам евреи стали самой образованной нацией СССР. Еврейское население больших городов росло, усиливалось его участие в ключевых секторах экономики и культуры. Типичные советские евреи, представители среднего класса, все больше ассимилировались, уходили от еврейских ценностей к ценностям и стилю жизни среднего класса.

В 1960-1970-е годы альтернативным способом реализации еврейского самосознания стала алия. Советские евреи предпочитали книги на иврите (официально им недоступные) и иврит, несмотря на советские представления о том, что еврейским этническим наследием является идиш. Идиш и Биробиджан считались «мертвяками», неспособными соперничать в притягательности с Израилем и не отвечающими потребностям этнического пробуждения высокообразованного и культурного советского еврейского населения. Сионизм представлялся альтернативой, свободной от советского наследия и привязки к государству.

В конце 1960-х годов советскому режиму пришлось бороться со стремлением евреев к эмиграции – сначала в Израиль, а потом в США. У государства не было продуманной политики относительно евреев, оно занималось манипуляторством, не заглядывая далеко вперед: с вопросами воссоединения семьи, активистами алии и индивидуальными заявлениями на выезд разбирались в индивидуальном порядке; речь не шла о работе с еврейским населением в целом.