И в сердце нож. На игле. Белое золото, черная смерть

Она закрыла за ним дверь, заперла ее изнутри и задвинула задвижку. Затем положила сумку и зонтик на кровать рядом со свертком, скинула шляпу и парик, села на кровать и сняла туфли и чулки, после чего, босая и лысая, встала снова.

Собака опять заскулила.

— Сейчас, милая, потерпи, — сказала Небесная. Она вынула трубку, набила ее мелко растертыми корешками конопли и прикурила от золотой зажигалки. Собака положила голову ей на колени, и Небесная стала ласково ее гладить, глубоко затягиваясь дымом марихуаны.

Кто-то постучал в дверь, и послышался вкрадчивый, ласковый голос:

— Эй, старичок, дай курнуть, а? Будь другом.

Небесная даже не пошевелилась. Через некоторое время тот же человек, но уже не вкрадчивым, а резким, раздраженным голосом проговорил за дверью:

— Ну и жмот же ты, приятель. Вот попадешь легавым в лапы, тогда узнаешь.

Небесная докурила трубку и убрала ее. Затем закатала юбку, обнажив свои тощие, птичьи ноги, и подколола ее булавками выше колен. Сняла шелковые перчатки, вместо них натянула резиновые, после чего надела через голову длинный прорезиненный фартук и тщательно завязала его сзади.

Затем взяла упаковку ваты, бутылку хлороформа и села на стул у открытого окна.

— Иди сюда, Шеба, — позвала она.

Собака подошла и ткнулась мордой в ее голые ноги.

Небесная накинула поводок на щеколду, оторвала кусок ваты, полила ее хлороформом и ткнула собаке в нос. Шеба резко мотнула головой и сорвала поводок со щеколды. Небесная кинулась за собакой, поймала ее за загривок и сунула пропитанную хлороформом вату под намордник. Собака протяжно взвыла и рванулась к окну. В последний момент Небесная, подняв волочившийся по полу поводок, оттащила собаку от окна, схватила открытую уже бутылку с хлороформом и вылила ее содержимое собаке на нос. Вой прекратился. Собака судорожно глотнула воздух и, раскинув лапы, повалилась на пол. Разинула пасть, уставилась в одну точку, передернулась и замерла.

Небесная быстро расстелила клеенку посреди комнаты, поставила на нее эмалированный таз, втащила Шебу на клеенку, положив ее таким образом, чтобы голова свешивалась в таз, рассекла ей скальпелем горло, после чего подняла ее за задние ноги, чтобы кровь стекала в таз побыстрей.

Потом вылила наполнившийся кровью таз в умывальник, пустила воду, поставила пустой таз обратно на клеенку и стала собаку потрошить.

Работа была не из приятных: кровь, грязь, вонь. Она вспорола собаке живот и стала копаться в кишках. Запах стоял такой, что Небесную дважды вырвало прямо на собачьи внутренности. Но она продолжала работу.

Внизу в баре по-прежнему играла пластинка, за стеной орало радио. С улицы доносились громкие голоса, гудки застрявших в пробке машин. По тротуару сновали чернокожие обитатели Гарлема, бары были переполнены, в кафе напротив выстроилась очередь.

От спертого, вонючего воздуха, запаха крови, хлороформа и собачьих внутренностей мог задохнуться любой нормальный человек. Любой — но не Небесная. Ради денег она была готова на все.

Окончательно убедившись, что в собаке, кроме крови и кишок, ничего нет, она бросила скальпель на искромсанный труп и вслух произнесла: «Красиво, ничего не скажешь».

Потом с трудом доползла до окна, рухнула на стул, положила руки на подоконник и с наслаждением, полной грудью вдохнула горячий, пропахший бензином воздух улицы.

Потом встала со стула, сняла окровавленный фартук, накрыла им Шебу, стянула резиновые перчатки и бросила их рядом. Клеенка была залита кровью и испачкана грязью, виднелись пятна крови и на линолеуме.

«Ничего, приходилось делать кое-что и похуже», — подумала Небесная.

Она подошла к умывальнику, вымыла руки, шею, ноги. Вынула из сумки чистый носовой платок, надушила его и протерла им лысую голову, лицо, шею, руки и ноги. Затем напудрила лицо, натянула на голову седой парик и черную соломенную шляпку, села на кровать, надела чулки и туфли, опустила юбку, взяла сумку и зонтик и вышла из комнаты, заперев за собой дверь и спрятав ключ в карман.

Выходя из гостиницы, она столкнулась с прыщавым.

— Вы забыли собаку, — пропел он.

— Я еще вернусь.

— А она в ваше отсутствие спокойно будет себя вести? Впервые за тридцать лет в голосе Небесной прозвучали истерические нотки: — «Спокойно»?! Да это самая спокойная собака в городе!

Глава 19

Первым делом Гробовщик и парень в белой майке по кличке Испанец отправились в Бронкс посмотреть на то, что осталось от дома Небесной. Улица была оцеплена, и эксперты до сих пор что-то искали в развалинах. Гробовщик все понял с первого взгляда.

После этого в сопровождении Испанца Гробовщик совершил экскурсию по злачным местам Гарлема. Будучи посыльным Папаши, Испанец имел доступ всюду, и Гробовщик этим воспользовался.