И. В. Сталин. Полная биография

Но удержать рабочих и солдат от преждевременного выступления не удалось. К семи часам вечера многотысячные толпы вооруженных демонстрантов появились и перед дворцом Кшесинской, и перед Таврическим дворцом. Над колоннами развевались полотнища с лозунгами «Вся власть Советам!». По улицам Петрограда уже мчались автомобили с вооруженными солдатами-пулеметчиками и рабочими. К вечеру начались столкновения с офицерскими вооруженными отрядами, обстрел демонстрантов на Невском, перестрелки…

Пополудни 5 июля во дворец Кшесинской пожаловала делегация ЦИК во главе с меньшевиком Либером. Соглашатели потребовали от большевиков увести моряков в Кронштадт, убрать пулеметчиков из Петропавловской крепости, снять с постов бронемашины и караулы… Спустя три недели Сталин вспоминал:

– Люди, говорившие с нами как товарищи, вдруг призвали для охраны Таврического дворца войска, заявили, что мы вызвали вооруженное восстание, и объявили нас изменниками революции. Наступил крутой поворот в событиях…

Началась подготовка к захвату Петропавловской крепости и дворца Кшесинской. Ранним утром сюда двинулись внушительные колонны войск, сопровождаемые броневиками и артиллерией. Около девяти утра помощник командующего округом Козьмин потребовал от солдат и матросов сдать оружие и очистить крепость и дворец, угрожая обстрелом и штурмом.

За мощными стенами крепости осажденные могли бы оказать серьезное сопротивление, но большевики не хотели кровопролития. Переговорив с матросами и солдатами и получив от них обещание не оказывать вооруженное сопротивление, Сталин отправился в ЦИК, чтобы уладить дело.

Добраться в Таврический дворец было нелегко, но удостоверение члена Бюро ЦИК все же помогло ему пробиться туда. И вот Сталин – перед эсерами и меньшевиками ЦИКа.

– Чего вы хотите? – спрашивает он. – Вы хотите стрелять в нас? Но мы не восстаем против Советов!..

С утра 7 июля Ленин, а также Зиновьев, которому также угрожал арест, перешли к Аллилуевым в квартиру на 10-й Рождественской. Здесь Ленин и узнал о приказе арестовать его. На протяжении всего дня и вечера 7 июля Ленин советовался с членами ЦК: уйти ли в подполье или же явиться к властям на суд. Мнения на этот счет были разными, В. П. Ногин, к примеру, считал, что надо явиться. По свидетельству Г. К. Орджоникидзе, Сталин был категорически против этого:

– Юнкера до тюрьмы не доведут, убьют по дороге!

Приступили к маскировке. Все согласились, что Ленину надо побриться. Есть свидетельство, что брадобреем в этом случае был Сталин. После того как Владимир Ильич надел рыжеватое пальто и серую кепку, он стал походить, по словам С. Я. Аллилуева, на финского крестьянина. Сбрил свою курчавую шевелюру и Зиновьев.

Около полуночи Ленин, Сталин, Зиновьев и Аллилуев покинули квартиру. Путь был не близок. Шли пешком, по двое, на небольшом расстоянии друг от друга. Неподалеку от Приморского вокзала у приметного раскидистого дерева на набережной Большой Невки их ожидал Емельянов с заранее приобретенными билетами на последний поезд. Двинулись к вокзалу: впереди Емельянов, за ним Ленин и Зиновьев, Сталин и Аллилуев замыкали шествие.

Поезд уже стоял на путях…

…Десять лет, с 1907 года, большевики были лишены возможности собрать свой съезд. И теперь час настал…

На VI съезде были заслушаны политический, организационный и финансовый отчеты ЦК. Делали их Сталин, Свердлов и Смилга.

В докладе 27 июля Сталин подробно рассказал о событиях последних месяцев, в особенности об июльских днях, убедительно показал, что партия большевиков, осуществляя революционную тактику, вела массы вперед, правильно их ориентировала.

– Что это за массовая партия, – завершал речь Сталин, – которая проходит мимо движения масс! Наша партия всегда шла с массами. Церетели и другие, обвиняющие нас в том, что мы вмешались в движение, подписывают тем самым себе смертный приговор. Говорят о кровопролитии, но кровопролитие было бы более ужасным, если бы партия не вмешалась в выступление. Она сыграла роль регулятора… Наша партия была единственной партией, оставшейся с массами в их борьбе с контрреволюцией, и мы сделали все, чтобы выйти с честью из создавшегося положения. (Аплодисменты.)

Выступил и Бухарин. Он не верил в возможность победы социализма в одной отдельно взятой стране, считал, что выход только во всемирной пролетарской революции. На долю же России, по Бухарину, оставалось объявить империалистам «революционную войну» и тем самым «разжигать пожар мировой социалистической революции».

Сталин в докладе 30 июля на основании ленинских работ и, вероятно, прямых указании Ленина во время встречи в Разливе дал характеристику положения в стране и определил пути развития революции. «Мирный период революции кончился, наступив период немирный, период схваток и взрывов…»

Остановился он и на вопросе о возможности совершения социалистической революции в России: