И. В. Сталин. Полная биография

– Прежде всего о личном моменте, – начал он речь. – Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина, этот факт объясняется тем, что Сталин знает лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко, и вот они направляют удар прежде всего против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье…

Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушать партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности…

Так как оппозиционеры вновь (в который раз!) разглагольствовали о «завещании» Ленина и его критических замечаниях в адрес Сталина, Генеральный секретарь ЦК очень подробно остановился на этом вопросе и показал, что и речи не могло быть об «утаивании» от партии этого письма Ленина. Среди прочего Сталин сказал:

– Говорят, что в этом «завещании» товарищ Ленин предлагал съезду ввиду «грубости» Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту Генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании Пленума ЦК после ХIII съезда просил Пленум ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту. Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться.

Рассмотрев вопрос о подпольной фракционной работе Троцкого и Зиновьева, Пленум вывел их из состава ЦК. Но они и их присные настолько были уверены в своей безнаказанности, что в ходе предсъездовской дискуссии отвадились на прямые выступления. 7 ноября 1927 года, вдень десятилетия Октября, когда миллионы советских трудящихся вышли на площади и улицы городов нашей страны, чтобы продемонстрировать верность Советскому правительству, кучка оппозиционеров вздумала организовать свою контрманифестацию в Москве и Ленинграде. Вздумала – и опозорилась: только своевременное вмешательство милиции спасло оппозиционеров от гнева рабочих, иначе их просто-напросто растерзали бы.

…XV съезд партии открылся 2 декабря 1927 года. Главным его делом стала разработка мероприятий, направленных на дальнейшее развертывание социалистической реконструкции народного хозяйства. О них речь впереди. Оппозиция же получила на съезде последний, завершающий удар.

В Отчетном докладе ЦК съезду (его делал Сталин) главное место отводилось, естественно, внешнему и внутреннему положению нашей страны; был и раздел «Партия и оппозиция». Оценивая предсъездовскую дискуссию, отметив, что в последние недели и месяцы окончательно выяснилась глубина пропасти, разделившей идейные позиции партии и оппозиции, Сталин охарактеризовал основные направления, по которым шла борьба с оппозицией. Он говорил:

– Вы спрашиваете: почему мы исключили Троцкого и Зиновьева из партии? Потому, что мы не хотим иметь в партии дворян. Потому, что закон у нас в партии один, и все члены партии равны в своих правах. (Возгласы: «Правильно!». Продолжительные аплодисменты.)

Если оппозиция желает жить в партии, пусть она подчиняется воле партии, ее законам, ее указаниям без оговорок, без экивоков. Не хочет она этого – пусть уходит туда, где ей привольнее будет. (Голоса: «Правильно!». Аплодисменты.) Новых законов, льготных для оппозиции, мы не хотим и не будем создавать. (Аплодисменты.)

Спрашивают об условиях. Условие у нас одно: оппозиция должна разоружиться целиком и полностью и в идейном и в организационном отношении. (Возгласы: «Правильно!». Продолжительные аплодисменты.)

Она должна отказаться от своих антибольшевистских взглядов открыто и честно, перед всем миром. (Возгласы «Правильно!». Продолжительные аплодисменты.)

Итак, к концу двадцатых годов Сталин полностью победил своего главного соперника Троцкого и его незадачливых приспешников. Победил политически. Но они остались знаковыми личностями в идеологии и их помнили. А их сторонники, а те, кто им тайно сочувствовал? Они остались теми же, занимая порой высокие посты, только публичные клятвы вдруг сразу переменили. Но ведь это можно поменять снова…

Сталин эту нехитрую, в общем-то, игру понимал. Понимал, как это видно теперь, гораздо глубже, чем сами самоуверенные «игроки».

Долгое движение к власти