И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Наряду с мужчинами — рабочими и бойцами Красной армии — беспримерное мужество и стойкость духа показывали женщины Ленинграда. «Перед нашими женщинами мы — солдаты, офицеры, мужчины — должны снять шапки, поклониться, — говорит генерал Лагуткин в беседе с авторами «Блокадной книги». — Ведь это они сбрасывали зажигательные бомбы с крыш домов, со зданий, тушили пожары, откапывали заваленных, помогали голодным, умирающим, хоронили мертвых, спасая город от эпидемий… После прорыва блокады, вернее, после снятия ее, наши части — подчеркиваю, все те же девушки — по заданию командования Ленфронта помогали частям фронта громить противника. В тяжелых зимних условиях, часто на заминированной территории, наши полки, двигаясь за наступающими частями, восстанавливали железные дороги на главнейших направлениях. Они восстановили двести два километра железных дорог, пятнадцать железнодорожных мостов и семнадцать мостов деревянных. Они разминировали много площади, для того чтобы наши войска прошли. Когда я был на одном из направлений и по этим дорогам, которые восстанавливали наши бойцы, двигались эшелоны войск, то из вагонов солдаты и офицеры так кричали «Ура!», так они приветствовали со слезами на глазах этих замечательных бойцов-девушек, благодарили! Дальше. Нельзя списать со счетов и такие мероприятия, как разминирование пригородов Ленинграда. Вот взять Пулковские высоты, Пушкин, Колпино, Петродворец и много, много других. Ведь там были миллионы мин и снарядов! Кто их разминировал? Большинство из них разминировали солдаты МПВО… Девушки. Они обезвредили на большой территории более семи миллионов взрывоопасных предметов. Что это? Разве это не героизм?! Разве это можно забыть?! (Ведь многие подрывались, до 18 %.)».

Лишь в конце 1941 года, когда удалось начать завозить в Ленинград продовольствие по Ладоге, по ледовой «дороге жизни», когда этот завоз перестал превышать расход, продовольственное положение ленинградцев чуть-чуть улучшилось; Военный Совет Ленинградского фронта принял решение: с 25 декабря сорок первого года рабочим прибавить 100 граммов хлеба, то есть вместо 250 граммов выдавать 350, а остальным группам населения прибавить 75 граммов, то есть вместо 125 выдавать 200 граммов. Конечно, это было мало, очень мало, но люди, ленинградцы, никогда и не терявшие надежды, почувствовали, реально ощутили: отстоим Ленинград, одолеем, победим фашистов.

Невозможно подсчитать и учесть вклад в победу ленинградцев. Всех ленинградцев, всех, кто просто жил и старался не даться смерти в блокадном городе; всех — стариков, детей, женщин», — пишут А. Адамович и Д. Гранин.

Поэт Сергей Наровчатов, воевавший в Синявинских болотах, однажды сказал нам: «А ведь мы не смогли бы столько держаться там, голодные и обессиленные, если бы рядом не было живого города, огромного и живого Ленинграда! Просто лес, просто болото так защищать невозможно было бы».

Ленинградцы, не дающиеся голоду, отчаянию, были необходимой частью Ленинградского фронта. И не только Ленинградского.

«Москва держится, Ленинград не сдается!» — как это важно было слышать, знать в лесах Белоруссии. Не задним числом, а именно оттуда, из военного времени, память одного из авторов извлекает чувства и факты, подтверждающие, как много значило для белорусских подпольщиков и партизан то, что Ленинград держится. Для нас важно было, что Ленинград не просто стоял несокрушимо, а то, что он как бы обесценивал силы и самоуверенность врага. Мы тогда не знали, не могли знать, какой ценой, какими усилиями это дается. Важно было, что он держался — после того, как мы собственными глазами видели ошеломительное начало немецкого марша на Восток. Ленинград остановил этот марш и указал на предел немецкой силы. Он был очерчен, этот предел, разгромом немецкой армии под Москвой. Город на Неве демонстрировал бессилье врага, оно тянулось годами, это кошмарное для Гитлера бессилье сделать хотя бы шаг вперед». Это снова слова А. Адамовича и Д. Гранина. Точные, верные слова.

Примечательно; отмечают авторы «Блокадной книги», что когда рушился под тяжестью своих кровавых преступлений несостоявшийся «Тысячелетний рейх» и фашистскому Берлину непосредственно стали угрожать окружение, ^ШТУРМ, Гитлер, гитлеровцы вдруг вспомнили про Ленинград. В циркуляре Гиммлера Ленинград приводился как пример поведения жителей города, обороны города, создания неприступной крепости. Циркуляр завершался фразой: «Ненависть населения создала важнейшую движущую силу обороны».

«Как издевались фашисты над Ленинградом: город «выжжет сам себя», какие злорадно-садистские листовки сбрасывали они на головы ленинградцев: «Съешьте бобы — готовьте гробы!», «Чечевицу съедите — Ленинград сдадите!», с каким «научным» хладнокровием старались фашисты удушить, истребить, стереть с лица земли Ленинград. Не получилось. Теперь приходилось «научно» (с учетом ленинградского опыта) спасать собственную столицу.