И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Февральскую революцию Л. Троцкий встретил восторженно. Правда, в духе своей концепции «перманентной революции» не видел никаких перспектив её развития без революции в Европе. «Война превратила всю Европу в пороховой погреб социальной революции. Русский пролетариат бросает пылающий факел в этот погреб. Предположить, что это не вызовет взрыва, — значит мыслить вопреки законам исторической логики и психологии. Если бы, однако, невозможное все же случилось, если бы консервативные, социал-патриотические организации не допустили восстания германского рабочего класса против господствующих классов в ближайшем будущем, тогда, конечно, русский рабочий класс будет защищать революцию с оружием в руках… вести войну против Гогенцоллернов, призывая братский германский пролетариат подняться против общего врага… Задача будет заключаться не в защите Отечества, а в революции, в перенесении её в другие страны».

В мае 1917 года Троцкий вернулся в Россию, в Петроград. Он блестяще выступал на митингах и под влиянием, как писал А. В. Луначарский, «громадного обаяния его личности многие люди… были склонны усматривать в нем истинного, главного вождя русской революции».

Конечно, неверно преувеличивать роль Троцкого в качестве «вождя» революционных масс, но нельзя согласиться и с Й. Дейчером в том, что «Троцкий и его друзья были лишь кучкой блестящих генералов без армии».

Когда встал вопрос об Октябрьском восстании, Троцкий поддержал курс на его подготовку. Однако, в отличие от Ленина, требовавшего решительных действий, ибо промедление опасно, можно упустить благоприятный момент, Троцкий предлагал оттянуть сроки восстания до II съезда Советов.

Тем не менее историческую резолюцию Ленина о вооруженном восстании на заседании ЦК 10 октября 1917 года он поддержал. Позднее отмечал, что письма Ленина в ЦК, в которых он предупреждал, что ждать съезда Советов — это преступление перед революцией, относились в полной мере и к нему, поскольку в то время он был председателем Петроградского Совета и членом Военно-революционного комитета.

В годы Гражданской войны, будучи наркомом по военно-морским делам, Троцкий сыграл значительную роль в борьбе с контрреволюцией, в создании Красной армии, в преодолении в ней партизанщины. Но был жесток, при наведении порядка в Красной армии зачастую делал ставку на насилие, репрессии. Неоправданную жестокость проявил он и при подавлении ряда антисоветских выступлений, в частности — восстания эсеров в Рыбинске и Кронштадтского мятежа (здесь вместе с ним «прославился» и М. Тухачевский).

В годы после Гражданской войны Троцкий немало сделал для восстановления разрушенного народного хозяйства в России. Но и в эти годы он продолжал оставаться сторонником принуждения. Ратовал за создание «трудовых армий», в которых бывший красный командир стал бы красным директором, а красный директор, в свою очередь, в случае необходимости должен быть готовым в любой момент стать красным боевым командиром.

Троцкий, по сути, абсолютизировал административные методы руководства обществом, зачастую сам насаждал бюрократический стиль, хотя позднее в качестве одного из лидеров «новой оппозиции» в полемике со Сталиным остро, но, в сущности, демагогически критиковал проявление бюрократизма в деятельности партии и государственного аппарата.

Ленин решительно не согласился с идеей Троцкого об «огосударствлении» профсоюзов. Он заявил, что тот подошел к вопросу как администратор, когда потребовал включения профсоюзов в государственный аппарат, поскольку, мол, и первый, и второй в одинаковой мере представляют рабочих. Согласно Троцкому, профсоюзам в рабочем государстве уже нет необходимости защищать интересы рабочего класса. Ленин охарактеризовал эти рассуждения Троцкого о рабочем государстве как совершенно абстрактные: «Троцкий игнорирует, что «государство у нас рабочее с бюрократическими извращениями». И поэтому профсоюзы и другие рабочие организации должны широко использоваться для защиты рабочих, трудящихся от государства, от своего государства». Конечно, по Ленину, советские профсоюзы должны заниматься не «классовой экономической борьбой», а «неклассовой экономической борьбой», то есть «борьбой с бюрократическими извращениями советского аппарата, в смысле охраны материальных и духовных интересов массы трудящихся путями и средствами, недоступными для этого аппарата» (т. 42, с. 198, 297,299).