И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Блестящая критика теории «хвостизма», данная Лениным в брошюре «Что делать?», не только разбила так называемый «экономизм», но и создала теоретические основы действительно революционного движения русского рабочего класса, отмечает Сталин. Но теория преклонения перед стихийностью не есть только русское явление. Ею заражены лидеры II Интернационала. Маркс говорил, что материалистическая теория не может ограничиваться объяснением мира, что она должна изменить его. Но Каутский и К° предпочитают остаться только при первой части этой формулы Маркса.

Вот один из многих примеров применения этой «теории». Перед империалистической войной лидеры II Интернационала грозились объявить «войну войне», если империалисты начнут войну. Перед началом войны они провели в жизнь противоположный лозунг о «войне за отечество», за свое империалистическое отечество. Результатом смены этих лозунгов явились миллионы жертв из рабочих. Но, с точки зрения лидеров II Интернационала, здесь нет ошибки, нет виноватых, нет измены. Всё произошло так, как оно должно было произойти. При том «уровне производительных сил», который имелся в то время, ничего другого нельзя было предпринять. «Виноваты» «производительные силы». Так по Каутскому. Что же это, как не видоизмененная на европейский лад всё та же теория «хвостизма», с которой Ленин воевал ещё до первой русской революции?

3. Теория пролетарской революции. По мнению Сталина, ленинская теория пролетарской революции исходит из трех основных положений.

Положение первое. Всесилие финансовой олигархии как результат господства финансового капитала — вскрывает грубо паразитический характер монополистического капитализма, делает во сто раз более чувствительным гнёт капиталистических трестов и синдикатов, усиливает рост возмущения рабочего класса против капитализма, подводит массы к пролетарской революции как единственному спасению.

Положение второе. Усиленный вывоз капитала в колониальные и зависимые страны… превращение капитализма во всемирную систему финансового порабощения и колониального угнетения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли, — всё это… раскололо население земного шара на два лагеря: на горсть «передовых» капиталистических стран, эксплуатирующих и угнетающих обширные колониальные и зависимые страны, и на громадное большинство колониальных и зависимых стран, вынужденных вести борьбу за освобождение от империалистического гнета.

Положение третье. Неравномерное развитие капиталистических стран ведет к бешеной борьбе за передел мира между странами, уже захватившими территории, и странами, желающими получить свою долю. Все это ослабляет империализм и облегчает объединение фронта революционно-пролетарского и фронта колониально-освободительного.

Общий вывод Ленина: «Империализм есть канун социалистической революции».

Сообразно с этим меняется и самый подход к вопросу о пролетарской революции, утверждает Сталин. Раньше к анализу предпосылок пролетарской революции подходили обычно с точки зрения экономического состояния той или иной отдельной страны. Теперь надо подходить к делу с точки зрения всех или большинства стран, с точки зрения мирового хозяйства, ибо империализм есть всемирная система финансового порабощения и колониального угнетения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. Точно так же теперь нужно говорить о наличии объективных условий революции во всей системе мирового империализма, причем наличие в составе этой системы некоторых стран, недостаточно развитых в промышленном отношении, не может служить непреодолимым препятствием к революции, если система в целом (или, вернее, так как система в целом) уже созрела для революции.

Но где начнется революция? Там, где больше развита промышленность, где пролетариат составляет большинство, где больше культурности, больше демократии, отвечали обычно раньше.

Нет, возражает ленинская теория революции, не обязательно там, где промышленность больше развита и прочее. Фронт капитала прорвется там, где цепь империализма слабее…

В 1917 году цепь империалистического мирового фронта оказалась слабее в России, чем в других странах. Там она и прорвалась, дав выход пролетарской революции.

Далее. Лидеры II Интернационала утверждали (и продолжают утверждать), что между буржуазно-демократической революцией, с одной стороны, и пролетарской — с другой, существует пропасть или, во всяком случае, китайская стена, отделяющая одну от другой на целые столетия.

Едва ли нужно доказывать, заявляет Сталин, что в обстановке империализма буржуазно-демократическая революция в более или менее развитой стране должна сближаться с революцией пролетарской, что первая должна перерастать во вторую.