И вдруг раздался звонок

Шумак-младший не очень уверенным жестом ткнул в какое-то пятнышко.

— Здесь, — сказал он. — Здесь растут черешневые деревья, а на них чертовски много спелой черешни.

Браксаторис нетерпеливо вытянула шею.

— Где? Покажи…

— Черешневых деревьев нет на карте, глупыш! Положитесь на меня! — И Шумак-младший скомандовал: — За мной!

Не ожидая беднягу Браксаторис, они помчались вниз по лестнице. Браксаторис хотела сложить карту, но противная карта никак не складывалась. Браксаторис, плача, кричала им вслед:

— Подождите, эй, подождите!

У лестницы они остановились, Браксаторис с ревом бежала за ними, размахивая развернутой картой.

— Я не могу сложить, — хныкала она, протягивая карту Шумаку-младшему.

Тот молча сложил и отдал ей.

Уму непостижимо, что нашел Шумак-младший в этом слезливом автомате, в этой Браксаторис.

Дорога заняла более часа. Они сели в один трамвай, затем в другой, безропотно следуя за Шумаком-младшим, который устроил так, что на втором трамвае они ехали без билетов.

Их чуть не высадили из-за Монокля. Рамона испуганно прижимала к себе голову пса, Браксаторис, конечно, начала реветь, а Шумак-младший обрушил на контролера все свое обаяние:

— Простите, дядя, неужели вы не узнаете эту собаку? В самом деле не узнаете? Она играла главные роли в трех фильмах. Мы и сейчас везем ее на съемки.

— Я не хожу в кино, — отрезал контролер, однако оставил их в покое.

Затем они долго кружили среди одноэтажных домов, в каждом из них жила собака, а то и две. Монокль уже со всем охрип от лая, когда, наконец, Шумак-младший радостно закричал:

— Это здесь!

— И чего так громко орать? — удивился Баран. — Ведь это всего-навсего поле с салатом.

Ребята замерли на месте и уставились на поле. Насколько хватало глаз, повсюду ровными красивыми рядами росли крупные зеленые головки салата. Где-то вдали виднелось несколько деревьев. Вероятно, черешни, о которых говорил Шумак-младший.

Браксаторис подняла кулаки к глазам и начала реветь.

— Хочу домой! — Слезы капали на ее синюю кофточку.

Шумак-младший размахнулся и легонько стукнул ее по макушке. И Браксаторис сразу успокоилась. Наведя таким образом порядок, Шумак-младший закричал:

— Ослы! Не видите, что перед нами враг!

И бросился бежать к черешневым деревьям. Банда "Шесть с половиной" мчалась за ним. Счастливее всех был Монокль. Он забегал вперед, возвращался, обегал их и лаял во всю свою собачью глотку. Иногда лай его прерывался, ведь он почти совсем охрип, еще когда они проходили мимо одноэтажных домиков.

Не добегая до черешневых деревьев, Шумак-младший снова крикнул:

— Враг перед нами, вперед, ребята! — и набросился на салатные головы.

Баран вытащил перочинный ножик и начал рубить им вражеские головы; Габи выдирала салат с диким визгом; красивую синюю блузочку Браксаторис четверть часа спустя нельзя было узнать. Птенчик некоторое время в стороне наблюдал за сражением.

— О, сколько голов скатилось в пыль! — воскликнул наконец он и тоже выдернул одну. Это была большая, красивая, тугая головка салата. Он ловко подбросил ее в воздух и далеко отшвырнул ногой.

А Шумак-младший уже сидел на черешне.

— Грабь, ребята! — заорал он и обеими руками начал ощипывать ягоды.

Габи подпрыгнула, подтянулась и оказалась рядом с ним на дереве. Баран и остальные взобрались на соседние деревья. Только Монокль и Браксаторис оставались на земле. Монокль бесился, носясь от одного дерева к другому и чуть не разрывался от злости, что его оставили внизу. Шумак-младший случайно глянул вниз и заметил выражение лица Браксаторис. Он тут же шлепнулся на землю и посадил Браксаторис на самую нижнюю ветку. На этой ветке, правда, не было ни одной ягодки, но Браксаторис ощущала полное блаженство. Шумак-младший забрался обратно на свою ветку и великодушно высыпал пригоршню черешни на колени Браксаторис.

Габи задумчиво ела черешню.

"В жизни есть непостижимые вещи, от которых ум за разум заходит. Почему, например, Шумак-младший так нянчится с этой дурочкой Браксаторис? Если бы он о Рамоне заботился, было бы понятно. Рамона такая хорошенькая. У нее большие красивые глаза, большие красивые руки и длинные ноги. Но эта Браксаторис!"

Габи выплевывала изо рта косточки ягод, стараясь попасть в голову Браксаторис. После третьей косточки Шумак-младший крикнул ей:

— Как шибану сейчас оттуда!

И черешневые косточки перестали падать на голову Браксаторис.

Первым заметил опасность Монокль: он залился неистовым предупреждающим лаем. Рамона взвизгнула, Баран заорал:

— Бежим!

Габи сползла на землю, от ужаса руки и ноги у нее стали ватными, она понятия не имела, в какую сторону бежать.

Все взгляды устремились на Шумака-младшего: он главарь банды, он должен сказать им, что теперь делать.

Шумак-младший оказался не на высоте положения. Тем более, что при прыжке с дерева подвернул лодыжку и теперь, сидя на земле с белым как мел лицом, старался трезво оценить неожиданную ситуацию.

Трое рослых, здоровенных людей бегом приближались к ним. Один из них еще издали потрясал кулаками:

— Попадитесь только мне в руки! Канальи!