«И вечной памятью двенадцатого года…»

Старообрядцы верили, что истинный царь сможет собрать войско для борьбы с Антихристом. Но как возглавлять войско должен достойный человек, так и само войско должно состоять из угодных Богу воинов. Такими войнами на протяжении всей русской истории, в понимании старообрядцев, были только казаки и стрельцы, которые либо пострадали за веру, как стрельцы во время бунтов конца XVII в., либо до сих пор сохраняют веру и терпят от этого притеснения, как казаки. Казаки, будучи профессиональными военными, а также в большинстве своем староверами, как никто другой подходили на роль борцов против войска Антихриста. Поэтому в сочинениях старообрядцев вся надежда возлагается на то, что «казаки урядою брадатыя со кр[ес]тами, окроме бреемых»[135] выступят против Наполеона под предводительством истинного царя, и только они смогут побороться с Антихристом. Как известно, казаки Уральского и Оренбургского войск были постоянными участниками военных походов русской армии эпохи Наполеона: итальянского и швейцарского походов А. В. Суворова (1799–1800), войны с Турцией (1806–1812), русско-прусско-французского противостояния (1806–1807)[136]. Не обошла их стороной и война 1812 г., оставившая глубокий отпечаток в жизни и быте вернувшихся на Урал казаков.

Несмотря на то, что ни власть Антихриста так и не была установлена во время войн с Наполеоном, ни пришло Царство Божие на землю, произведения о «Аполионе-Антихристе» продолжают переписываться на протяжении всего XIX в. Староверы не перестают верить в скорый приход Антихриста и последующее блаженство на небе для праведников. Несмотря на отличия в отношении к власти и «миру» между старообрядческими толками, а также различное понимание и трактовку времени и формы прихода Антихриста, эсхатологические сюжеты не теряют своей значимости не только в XVIII–XIX вв., но и в XX в. Самыми радикальными течениями любая власть – императорская или советская – расценивалась как власть Антихриста, а природно-климатические катастрофы лишь «подливают масла» в огонь. Вера в наступление последних времен, а также попытки либо предугадать, либо вычислить их наступление, всегда были и будут одной из важнейших элементов религиозной культуры староверов.

©©Романюк Т. С., 2013

Раздел 2 «Гроза двенадцатого года»: исторические коллизии и русская литература XIX в

«И жизнь, и к родине любовь…»: год 1812-й в личной и творческой судьбе К. Н. Батюшкова

С. И. Ермоленко

Статья посвящена 1812-му году – переломному в личной и творческой судьбе К. Н. Батюшкова. Рассматриваются произведения, созданные под впечатлением событий 1812 г. и Заграничного похода русской армии 1813–1814 гг., участником которого был поэт. Отмечаются изменения в лирике Батюшкова, связанные с пересмотром прежних эстетических принципов. Обосновывается новаторство поэта в разработке военной темы, обнаруживающееся в трансформации традиционных жанров (элегии, послания), что обогащало русскую поэзию и открывало новые пути ее развития.

Ключевые слова: К. Н. Батюшков; война 1812 г.; личная и творческая судьба; лирика; элегия; послание; традиции и новаторство.

«В половине 1812 г., – писал обозреватель журнала «Сын отечества» (1815) Н. И. Греч, – грянул гром, и литература наша сначала остановилась совершенно, а потом обратилась к одной цели – споспешествованию Отечественной войне. В продолжение второй половины 1812 г. и первой 1813 г. не только не вышло в свет, но и не написано ни одной страницы, которая не имела бы предметом тогдашних происшествий»[137].

В ряду первых «страниц», посвященных войне 1812 г., были и принадлежащие К. Н. Батюшкову, не только современнику, но и участнику тех исторических событий.