И весь мир в придачу

– Вода в канистре, канистра на крыльце, – проинформировала Маргарита и спросила Марусю, как ее зовут.

Маруся сказала как.

Эта женщина в сарафане до земли, очень коротко стриженная, какая-то решительная, что ли, казалась ей инопланетянкой. На загорелых пальцах без всякого маникюра – всего одно кольцо, широкое, состоящее из разноцветных полос, тоже инопланетное, словно передатчик, сияло, как начищенный бок самовара.

Маруся в ее присутствии робела и конфузилась.

Гриша притащил самовар и стал поджигать тоненькие лучинки, вытянутые из той же корзины.

Маргарита Николаевна вынесла из дома поднос, уставленный стаканами в советских подстаканниках и какими-то сладостями в хрустальных плошках. Плошки тоже брызгались во все стороны разноцветными солнечными каплями. Установив поднос на стол, она уселась в плетеное кресло, закинула ногу на ногу, запахнула полу сарафана и закурила – очень красиво.

– Итак? – спросила она, затянувшись.

Маруся окончательно струхнула.

Гриша подул самовару в дно, морщась и отворачиваясь от дыма, распрямился и стал по одной кидать в самоварное горло шишки.

– Итак, первым делом я хочу вас спросить, Маргарита Николаевна. Вы альпинист?

Вот тут она удивилась. Так удивилась, что ткнула сигаретой мимо пепельницы.

– В каком… смысле? – спросила насторо-женно.

– В самом прямом. Ходите в горы? Штурмуете восьмитысячники?

Она почему-то быстро взглянула в сторону дома, потушила наконец сигарету и уставилась на Гришу.

– Позвольте, что вы имеете… Никакой я не альпинист, с чего вы взяли!

– Тогда, может, ваш супруг увлекался, Басалаев Юрий Федорович?

Теперь они обе, и Маргарита, и Маруся, смотрели на безмятежного Гришу во все глаза.

– Что за глупости?! Послушайте, как вас там, при всем уважении к профессору Астрову…

– Григорий, можно Гриша, – перебил ее Марусин друг детства. – Гриша даже лучше!

Он еще кинул в самовар пару разлапистых шишек, понюхал свою ладонь и отошел к гамаку.

– Вот это, – громко сказал он оттуда, – двойной булинь с контролькой. Ваш гамак растянут вполне профессионально, ураган не снесет. Цветочки вон… в ведрах – серьезная обвязка, австрийский проводник. Кто обвязывал?.. Какой-то скалолаз?

Маргарита смотрела на него оценивающе и как будто немного тревожно:

– Я не понимаю, о чем речь…

– Зато я понимаю, Марго, – раздался чей-то голос.

Маруся подпрыгнула в плетеном кресле и оглянулась.

От крыльца подходил высокий мужик в кое-как застегнутой клетчатой рубахе и полотняных штанах. Вид у него был не очень дружелюбный.

– Скалолаз – это я. Узлы вязал тоже я. Вам что нужно-то?..

– Поговорить, Михаил Николаевич, – почти весело сказал Гриша. – Просто поговорить. Моя фамилия Яхонтов. Зовут Григорий.

– А моя фамилия Воскресенский. И по всем деловым вопросам я разговариваю на работе. Приезжайте на Ленинский в понедельник, там и поговорим.

Маруся тихо и быстро вздохнула.

Так это он и есть?.. Злой гений Басалаева?.. Академик, укравший важнейшее научное открытие? Отвергнутый любовник, которому Маргарита предпочла другого?..

Воскресенский был совершенно не похож на академика, какими Маруся их себе представляла. На первый взгляд он был похож на дачника, которого малознакомые люди оторвали от работы и теперь заставляют идти на собрание дачного кооператива и подписывать там петицию о необходимости газоснабжения поселка, то есть заниматься чем-то абсолютно бессмысленным.

– Давайте все же здесь попробуем поговорить, – предложил Гриша и прищурил глаза за очками – разозлился. Маруся знала эту его привычку – щуриться от злости! – Все же человек погиб…

– Умер, а не погиб, – перебил Воскресенский. – Вам-то что за дело до этого человека?

– Он погиб почти у меня на глазах, – сказал Гриша и поправился, оглянувшись на Марусю, – у нас то есть. Его обнаружила… вон, Марина.

Воскресенский вздохнул, взял за плечо Маргариту, которая опять закурила, отпустил и сел в кресло. Самовар-«эгоист» бодро дымил у него за плечом, и вокруг было лето, теплынь, дальний стрекот газонокосилки, такой прекрасный и спокойный мир!

– А вы… Григорий… тоже скалолаз, если узлы замечаете?..

– Я тоже физик.

– Даже так, – произнес Воскресенский с иронией.

– Про узлы я узнал от профессора Астрова. Он сказал, что вы ходите в горы.

– Реже, чем хотелось бы.

– Он сказал, что вы… дружите с женой Басалаева. – При слове «дружите» академик фыркнул, а Маргарита улыбнулась, сверкнуло ее кольцо-передатчик. – Когда я увидел все эти обвязки, решил, что, может, как раз вы их и делали.

– Как раз я и делал. И что с того?

– Отчего умер Юрий Федорович? – спросил Гриша и посмотрел сначала на Маргариту, а потом на Воскресенского.

– От инсульта, – сказала Маргарита негромко. – У него всегда было высокое давление. Но он никогда не принимал никаких лекарств. И вот… случилось то, что случилось.

– Почему он думал, что вы украли его открытие?

– Я не знаю, почему сумасшедшие думают то или другое, – отрезал Воскресенский.

– Он не был сумасшедшим…