И вновь Золотая Неделя! (СИ)

Пока я продвигал анимекультуру в массы и откупался от Пугачихи (примадонна же, карьер загубила не счесть, крышуется из Кремля, а я очень не хочу никаких палок в колеса, так что пока прогнулся. Но это — только пока! Мы еще посмотрим кто кого, старая социопатка!), дед продолжал возвышать достойных и договаривался с Министерством Спорта об открытии в СССР федерации ММА. Партийным дедам «кейс» не очень понравился, но за нас — все дзюдоисты и каратисты Советского союза. Последние — благодаря лично прибывшему в Москву Ояме-сенсею. Итог — договорились! Ждем пару советских участников в третьем сезоне гран-при — он у нас начинается в сентябре. А еще за эти дни дед Казума раздал больше трех тысяч данов разной степени. Увы, Путин возвышаться не пришел, но это ничего, времени у нас еще навалом. Дополнительно дед порадовал фразой:

— Мне кажется, теперь я понимаю, почему ты так любишь русских, Иоши-кун! Столько надежды, столько стараний, энтузиазма и уважения дорогого стоят!

Еще в промежутке между всем этим занимался рекрутингом ценных кадров, заодно неплохо так прокачав свою репутацию интеллектуала — случилось это во время посещения МГУ, куда я прибыл поговорить со студентами, а заодно — прикарманить советского гения Пашу Коноплева. Он в это время «аспирантит» на факультете вычислительной математики и кибернетики, занимаясь столь же интересной, сколько и бессмысленной, работой — математическим прогнозированием будущего. Прикреплен к кафедре профессора Юрия Николаевича Павловского. Отправились мы туда в компании нашего посла, Николая Степановича, не желающего (к моему удовольствию) от меня отлипать без-пяти-минут подполковника Петрова и оператора-японца — этот визит войдет в «тревел-блог», равно как и все остальные официальные мероприятия.

Встреча состоялась в пустой аудитории. Это все-таки МГУ, так что не факт, что ремонт сделали в мою честь — вполне возможно, что здесь всегда все выглядит хорошо. Кроме нас и «рекрута», присутствовали сам профессор Павловский и нынешний ректор университета — Анатолий Алексеевич Логунов. После стандартного диалога о большой чести, профессор спросил:

— Значит, Иоши-кун (я попросил Николая Степановича позаботиться об оптимизации «нейминга» заранее), ты хочешь забрать моего любимого ученика?

— Не навсегда, — Улыбнулся я, — Пятилетний контракт, включающий в себя последипломное обучение в Токийском Университете и работу в нашей компании «Одзава Геймс». А дальше — как захочет Павел Игоревич.

— Геймс? — Удивленно спросил Паша.

— Да! — Радостно подтвердил я, — Мы будем делать лучшие в мире видеоигры, поэтому наша потребность в сильных программистах бесконечно велика.

Профессор Павловский заметил:

— Извини, Иоши-кун, но тебе не кажется, что это — пустая трата потенциала Павла Игоревича?

Душнила! Порву за игрульки!

— Гораздо полезнее того, чем он занимается у вас, Юрий Николаевич!

Разговор прервался на полчаса, в течение которых профессор и его аспирант выдавали мне обоснование важности Пашиных исследований, а я с улыбкой — потому что научное рвение заслуживает только уважения! — им кивал. Когда они выдохлись, я покивал:

— Я с вами полностью согласен!

Мужики приосанились — «срезали» зарвавшегося малолетку! — а я продолжил:

— Но просчитать будущее все равно невозможно! В науке отрицательный результат — тоже результат, но машину времени вы все равно не построите.

— Мы и не собирались! — Фыркнул расстроенный в лучших чувствах Павел.

Врет поди!

— На данный момент не существует твердых доказательств «невозможности»! — Изобразил кавычки еще более расстроенный профессор.

— Вы что, хотите превратить Павла Игоревича в шизофреника? — Грустно спросил я, сложив руки на груди.

— Что-о-о?! — Полезли брови профессора на лоб.

— А к чему еще приведут попытки работать с бесконечным числом переменных? — Развел я руками, — Вот смотрите, я приехал в СССР и пришел к вам. Когда вы узнали, что так будет?

— Четыре дня назад, — Ответил Павел.

— Значит все варианты будущего, которые вы пытались просчитать до этого, тут же канули в небытие!

— Это даже не аргумент, потому что… — Отмахнулся Паша и пошел к доске, вооружился мелом и начал продуцировать высокоуровневый матан.

Нихрена не понятно! Но «автоучеба» может и не такое!

Дождавшись, пока советский гений ошибется, поймал момент и отобрал у него мел. Следующие восемь часов оператор только успевал менять пленки — не мог же он не зафиксировать такое удивительное событие! — а все причастные и непричастные офигевали. Поставив точку, положил стертый до пальцев кусок мела (уже пятидесятый) на место и шумно отряхнул ладони:

— Говорил же — невозможно!

— Сука! — Схватился за голову Паша.

— Это пи*дец! — Вторил ему профессор, повторив жест.

— Какого х*я?! — Пронеслись по аудитории шепотки набившихся в аудиторию где-то после первого часа «матана» студентов и преподавателей.

— Извините, — Сымитировал я расстройство, — Я не хотел вас обидеть, но Павел Игоревич мне очень нужен!

Во имя его же блага.